Эти гигиенические указания подробно изложены в Третьей книге Моисеевой, с 13-й по 16-ю главу. Превосходные правила для борьбы с эпидемиями. В соответствии с этими правилами не только люди, больные заразными болезнями, изолировались от общества, но и шатры и даже целые дома становились запретными зонами, если в них появлялся человек с симптомами определенной болезни. С домов полагалось сначала соскоблить «обмазку», «и камни его, и дерево его, и всю обмазку дома вынести вне города на место нечистое». К мелким животным прикасаться не полагалось. Даже первосвященник Аарон ни в коем случае не мог войти в святой шатер, если перед тем тщательно «не омоет своего тела». Если же Аарон не будет строго соблюдать предписаний своего Бога об омовении тела и о том, в каких одеждах должно входить в священный шатер, то он умрет (Лев 16:2).
Сурово, но справедливо. Ничто «нечистое» не должно оказываться вблизи Бога, и уж конечно ни в коем случае не должен приближаться к Богу дурно пахнущий человек.
Однако противоречия в Ветхом Завете прямо-таки вопиющие. С одной стороны, Моисей никогда не видел и не может увидеть лица своего Бога. Следовательно, он никогда не вступал в прямое соприкосновение с ним. С другой стороны, тот, кто собирался приблизиться к Богу должен был педантично соблюсти предписания об омовении тела и надевании чистых одежд. В Библии все эти гигиенические меры касаются только избранного народа. Лишь израильтянам Бог указывает, как можно воспрепятствовать заразным болезням и даже вспышкам эпидемий. Другие народы, похоже, были лишены подобных привилегий. Заметим, кстати (коль скоро речь идет о живых существах, а не о статуях), что боги других народов тоже требовали от своих священников абсолютной телесной чистоты. В святыню полагалось входить только омытыми и благоухающими, а также облаченными в сияющие чистотой одежды.
В этой главе мне не хотелось бы снова подробно рассматривать вопрос о том, что в Библии встречаются технические описания, удивительным образом поддающиеся ныне расчетам и наглядному изображению и указывающие на все что угодно, но только не на метафизического Бога (см. примечание 33, ключевое слово Hesekiel).
Что остается от Бога из Ветхого Завета после перечисления всех этих противоречий и несуразиц? Один старый иезуит, с которым мне как-то довелось беседовать, сказал, что, возможно, Бог задал нам задачу на сообразительность. Устраивает вас такой ответ? Ну конечно, если разрешить человеку мыслить свободно. Но именно свободному мышлению пытается препятствовать любая религиозная община. И не только христианская! Свободное мышление представляется религиозным фанатикам чем-то вроде пугала. Вера не нуждается в доказательствах. Она помогает сохранить чувство надежности даже в условиях царящего вокруг хаоса. Вера означает нежелание знать результаты исследований и размышлений, неизбежно приводящих нас к опровержению веры, к отказу от нее.
