На рассвете следующего дня, то есть 1 февраля Хоботов и Нейман перешли речку Улятуйку и заняли сопки, командующие над Маймаченом с севера. Здесь они оставались до конца боевых операций под Ургой. Ударная группа из пяти сотен, возглавляемая генералом Резухиным, на рассвете 1 февраля вошла в соприкосновение с противником, закрывающим проход в долину реки Толы со стороны Калган- ского тракта. В утренние часы сотни Резухина сбили батальон гаминов и конный отряд из 200 всадников. Этот заслон отошел к своим главным силам, занимавшим ряд сопок по правую и по левую стороны от тракта, которые были изрыты заранее приготовленными окопами, почему каждую из них требовалось брать с боя. Весь день 1 февраля гамины обороняли этот участок фронта с достаточным для них упорством. Лишь к 17 часам Резухин занял селение Верхний Мадачан, расположенное у восточного склона Богдо — улы. Китайские войска отошли от деревни версты на полторы к западу и прочно закрепились на высотах у Нижнего Мадачана. На этой позиции они дрались в течении целого дня 2 февраля.
Барон энергично наступал. Он то бросал свои сотни на центр китайского расположения, то устремлял их для охвата того или иного фланга; но все его усилия разбивались о прекрасную позицию и огромное численное превосходство противника. Под конец второго дня боя у наступающих иссяк их скудный запас патронов. Тем решительнее продолжал барон Унгерн развивать наступательные операции. Два из своих четырех орудий он послал Хоботову и Нейману для того, чтобы энергичным обстрелом левого фланга линии обороны группа эта привлекла на себя возможно большее внимание противника.
Если обратиться к вопросу о сношении сил нападающей и обороняющейся сторон, то получалась поразительная картина: против 5 сотен неполного состава унгерновских бойцов, китайцы имели 10000 солдат при 20–24 орудиях и соответствующем количестве пулеметов, расположенных по фронту от Худжир — Булунских казарм до Нижнего Мадачана.
Вечером 2 февраля Унгерн и Резухин бросили свои пять ударных сотен в решительную атаку и сбили с высот противника, не привыкшего драться в обстановке ночного боя. По топографическим условиям китайцы должны были отойти к самому Маймачену. Полученный крупный боевой успех мог бы казаться для барона “пирровой победой”, потому что бойцы его расстреляли ружейные патроны до последнего. Но счастье тогда еще сопутствовало барону — под горой у Нижнего Мадачана он захватил две двуколки с патронами. Ввиду того, что китайцы и унгерновцы имели оружие одного и того же японского образца, эта случайная удача спасла положение.
