После того, как переворот удался, заговорщики повернули дивизию в Маньчжурию. Теснимый красными отряд, с которым шел Князев, вышел через восточномонгольский пограничный хошун Сан — бэйсэ (300 верст на юго — запад от ст. Маньчжурия) в Баргу и там разоружился. В октябре 1921 г. Князев прибыл в Харбин. Работал агентом уголовного розыска железнодорожной полиции (1922 г.), затем конторщиком и преподавателем Вечерних технических курсов, позже преподавал в Конвенте сестер — урсулок (1931–1935 гг.), работал в компании “Чурин” (с 1938 г.), в свободное время пел в хоре. Его дальнейшая судьба неизвестна.
В отличие от большинства других мемуаристов, Князев с определенным пониманием относился к мировоззрению Унгерна и монгольским обычаям. Например, в его книге нет огульного недоверия к предсказаниям и гаданиям лам. Более того, он приводит ряд примеров, когда эти предсказания весьма точно отражали будущие события. Однако деталей взглядов Унгерна Князев, видимо, не знал. Он не знал, например, что барон хотел реставрировать державу Чингисхана — Срединное царство под эгидой маньчжурской династии. Князев ошибочно называл Срединным царством Внешнюю Монголию (Халху) и считал, что восстановление ее независимости и было основной целью Унгерна.
Князев вел дневник — по крайней мере, в Монголии и Сибири, где записывал даты, наиболее важные события и т. д. Позже этот дневник, вместе с воспоминаниями автора, лег в основу его мемуаров. Некоторые другие сослуживцы Унгерна тоже вели дневники. К сожалению, они до нас не дошли.
Часть воспоминаний Князева, выдержанных в духе апологетики Унгерна, выходили в харбинском журнале “Луч Азии” (№ 2, 1934, с. 13–17; № 3, 1934, с. 12–16; № 4, 1934, с. 23–28; № 34/6, 1937, с. 7–9; № 35/7, 1937, с. 7–9; № 36–8, 1937, с. 19–20; № 5, 1935, с. 12–16). Полностью переработанный и расширенный вариант был издан отдельной книгой в 1942 г. Он сильно отличается от того, что опубликовано в статьях.
Надо отметить несомненный литературный талант Князева — у него весьма художественный стиль. Князев старается описать и проанализировать ход событий, а не смаковать жестокости или обличать Унгерна — в отличие от многих других белых мемуаристов. Именно так себя вел, например, личный адъютант барона, есаул А. С. Макеев. По свидетельству Князева, он втирался в доверие и к Унгерну, нашептывая ему агентурные сведения”, и к участникам заговора против него, ожидая, чья возьмет. Впоследствии он написал мемуары (Макеев, 1934), одной из целей которых было самооправдание. Последнее, по — видимому, вообще было важно для тех белых офицеров, заговор которых привел их командира к аресту и расстрелу красными. Впоследствии заговорщики подчеркивали, что они хотели только арестовать Унгерна — но Князев в своих мемуарах убедительно показывает, что их целью было убийство.
