– Мне не в чем было исповедоваться! Я пришла к тебе чистой, чистой помыслами, душой, сердцем, телом! А ты… ты писал мне о любви, а сам любострастничал с… этой! Ты любил ее, а не меня!
– Аликс, столько лет прошло. Что это вдруг за вспышка ревности? Ты ведь знаешь, что ты для меня – единственная женщина на свете.
– Но не первая твоя женщина!
– Аликс, ну я же тебе объяснял: природа мужчин такова, мы устроены иначе… Маля, то есть… ну, она была для меня… я ведь был неопытен, невинен, я ничего не знал о женщинах… Думаю, ты мало бы получила радости от увальня, который ничего не может и не умеет.
– Ага, ты не скрываешь, что она обучала тебя греху? Ты грешил с ней, грешил!
– Не более, чем грешат другие мужчины. Не более, чем грешим мы с тобой нашими блаженными ночами! Аликс, давай прекратим этот разговор. Ты не права.
– Хорошо. Хорошо, я признаю свою неправоту. Прости меня, Ники, я была глупа.
– Ты совсем не глупа, дусенька.
– Нет, я вела себя глупо. Я хочу загладить свои вину. Господин Свечин! Вернитесь. Ювелир еще не ушел? Позовите его!
– Зачем, Аликс?
– Я же сказала тебе: я хочу загладить свою вину и сама выберу подарок для э-этой… я хочу сказать, для мадемуазель Кшесинской. В конце концов, я как женщина, уж наверное, лучше знаю, что может понравиться другой женщине! Ну позволь мне, Ники, ну прошу тебя!
– Хорошо, Аликс. Возможно, в самом деле ты лучше знаешь.
Подарок выбирали недолго. Небрежно переворошив не меньше полусотни разложенных на большом столе драгоценных, изысканной работы и огромной ценности вещиц, императрица взяла тяжелый браслет, усыпанный бриллиантами и украшенный сапфирами, и твердо сказала:
– Вот это. Ей поднесут это.
– Но… – в один голос воскликнули государь и его флигель-адъютант и осеклись, потому что Александра Федоровна с невинным видом вскинула брови:
– Вам не нравится? Великолепная работа. И я не ошибусь, если скажу, что это самая дорогая здесь вещь.
– Ваше величество совершенно правы, – с поклоном подтвердил очень довольный выбором Болен.
– Вот видите! Она будет в восторге! – воскликнула Александра Федоровна.
– Но… – опять сказали в один голос Николай Александрович и Свечин и снова осеклись, услышав резкий голос императрицы:
– И это подарок со смыслом. Ведь это – символ мудрости!
Император и его флигель-адъютант переглянулись и снова растерянно уставились на прекрасный, усыпанный бриллиантами и украшенный сапфирами браслет в виде змеи.
Символ мудрости, значит? Ну-ну. Да нет, это символ совершенно иного! О женщины! Да можете ли вы не ненавидеть друг друга?!
