Стоя на покатом дворе больницы, Куросима пристально всматривался в полуденное синее море, спокойное и гладкое после недавно пронёсшегося тайфуна. Доктор Тогаси, высокий мужчина средних лет, прекрасно говорил по-китайски и в переводчике не нуждался. Он был не чета Куросиме, который с грехом пополам мог вести разговор лишь на обыденные темы. Куросима даже надеялся, что врачу удастся выведать у Омуры что-нибудь новое. Вид синего моря проникал в самую душу и успокаивал, навевая тихую грусть. Почти три недели возился он с человеком без подданства, и тот остаётся такой же загадкой, как глубины моря, с грустной иронией думал Куросима.
— Куросима-сан! Вас приглашает доктор, — позвала его с террасы приёмной медсестра. Голос был молодой, сильный.
Психоневрологическая больница вопреки общему представлению о такого рода лечебницах имела отнюдь не мрачный вид, была выкрашена в кремовый цвет и больше походила на первоклассный жилой дом.
Уверенный в благоприятных результатах экспертизы, Куросима вернулся в здание. На пороге приёмной, улыбаясь, его поджидал долговязый доктор Тогаси. Он ввёл Куросиму в небольшую комнату, зажатую между первым и вторым врачебными кабинетами.
Когда они вошли, доктор поманил его рукой к стене и сказал:
— Вот здесь особое зеркальное устройство, позволяющее видеть всё, что происходит за стеной. Пациент же оттуда нас не видит.
В стене было углубление размером примерно 30x30 сантиметров, и внутри, вероятно, находилось зеркальное стекло. Освещённый флюоресцентными лампами, врачебный кабинет был виден отсюда как на ладони.
В отличие от других медицинских кабинетов этот скорее напоминал большой, хорошо обставленный служебный кабинет солидной фирмы. Стены и потолок обтянуты зелёной звуконепроницаемой тканью. Всё расставлено в строгом порядке, и во всём атмосфера спокойствия и ясности. Не было ничего, что отпугивало бы или казалось таинственным.
Тем не менее человек, сидевший за столом, напоминал вспугнутого зверя, это был Фукуо Омура. Он оглядывался по сторонам и дрожал. Потом вдруг зевнул. Затем свесил голову, будто задумался, и сразу же вскочил. В следующее мгновение он снова плюхнулся в кресло с подлокотниками. Лицо его сейчас не было похоже на бесстрастную свинцовую маску. Он действительно походил на охваченного беспокойством зверя.
— Вы тоже считаете его сумасшедшим? — рассеянно спросил Куросима.
— Видите ли, — отвечал доктор Тогаси, — господин Ханагаки обнаружил у него разность полей зрения… Но я произвёл проверку с помощью измерителя мозговых волн, и различия в их форме не вижу. Ни сумасшедшим, ни эпилептиком, по-видимому, его признать нельзя. Нет никаких оснований говорить об органических мозговых изменениях… Следует полагать, что причины скорее всего психического, душевного свойства.
