— Прямо не знаю, на что решиться, — сказал я. — Кошмар какой-то. Задергаешься — сразу, естественно, пойдут разговоры, а так-то здесь нормально — по цене, я имею в виду. Да притом еще, что мы и работаем на пару, и пекарня близко…
— Думаю, на вашем месте я не стал бы переезжать.
— Да мне и самому не хочется, — сказал я.
— Надеюсь, вы не станете этого делать. Очень надеюсь. Мне, конечно, не хотелось бы навязывать свое мнение — вам все-таки лучше знать.
— Разумеется. Я понимаю.
— Глядя на то, как вы вели себя при первом столкновении с Уинроем, я вами просто восхищался. Такое самообладание! Абсолютное спокойствие, самоконтроль — и это в столь неловкой, даже пугающей ситуации! Честно говоря, я вам слегка завидовал; вы меня устыдили. Я уже сам балансировал на грани срыва. Другими словами, я был готов позволить этому пьяному хаму, осужденному гангстеру, собой манипулировать. Это было бы с моей стороны очень неправильно, мистер Бигелоу. Очень неправильно. Нечего и говорить, что я был бы разочарован, если бы вы… Ну да, это звучит грубо, но я скажу. Если бы вы все бросили и сбежали.
— И не собираюсь, — сказал я. — Останусь, чего там!
— Хорошо. Прекрасно. В этом деле мы должны встать плечом к плечу. С моей стороны вы можете рассчитывать на всяческую поддержку — как моральную, так и прочую. Если возникнут трудности, думаю, вы обнаружите, что в здешних краях мое слово куда весомее слова Уинроя.
— Не сомневаюсь, — сказал я.
— Ну вот… — Он поднял свой стакан. — Кстати, я не ошибся? Вас к дому подвезли шериф с женой?
— Я с ними утром в городе встретился, — сказал я. — Вместе в церковь ходили.
— Замечательно! Как бы и мелочь, но в городке вроде нашего такие вещи дорогого стоят. Выпьем еще?
Я покачал головой. Вообще-то хотелось, но я решил, что лучше не надо.
А то вдруг подумает, что я без этого не могу!
Мы возвратились в дом вместе и пообедали вдвоем, наедине. Фэй из комнаты не выходила — видимо, была все еще слишком расстроена и сердита, чтобы помышлять о еде.
С едой покончили, он собрался в пекарню. И я с ним вместе. В семь вечера вернулись, выпили кофе с бутербродами и прочим — смотри-ка: где ни окажись, воскресным вечером везде кормят одинаково! Потом опять в пекарню, там трудились, пока он в десять не скомандовал отбой.
Перспектива оказаться в доме с Руфью, когда больше никого нет, страшила меня. Очень хотелось, чтобы она поскорей зарубила себе на носу, что отныне мы незнакомы.
Как объяснил мне Кендал, в пекарне воскресный вечер — самая страда. По субботам делать практически нечего, потому что почти вся розничная торговля на следующий день закрыта. Зато в воскресенье пекут на понедельник: к понедельнику хлеб, запасенный на уик-энд, у людей кончается и все бросаются в булочные.
