— Мистер Кендал? — переспросил один и кивнул на боковую дверь. — Да где-нибудь внутри, наверное. Зайди, по ходу там его и встретишь.
Я вошел. Пройдя по длинному коридору, заставленному проволочными корзинами с хлебом, оказался в большом помещении, где трудилось с полсотни мужиков. Одни накидывали узкие полосы теста на крюки в стене — накидывали, стягивали и снова туда бросали. Другие снимали тесто с крюков и раскладывали на длинных деревянных столах.
Одна стена помещения целиком состояла из ряда кирпичных печей; мужики, работавшие около них, ходили голые по пояс. Распахивали дверцу печи, совали внутрь что-то вроде плоской лопаты, причем всовывали ее туда чуть ли не на одну шестидесятую долю секунды — так, во всяком случае, казалось со стороны. Глядя на них, я подумал, что без этакой работы я как раз с удовольствием обойдусь, и тут сзади меня нарисовался мистер Кендал.
— Ну, — проговорил он, тронув меня за рукав, — что о нас скажете, мистер Бигелоу?
— Впечатляет, — отозвался я.
— У нас не очень современно, — посетовал он. — В том смысле, что не так механизировано, как на хлебозаводах в больших городах. Но когда на подхвате столько дешевых рук, механизация не очень-то и нужна.
Я кивнул.
— Я пришел объяснить, почему не было Руфи, мистер Кендал. Около полудня по пути домой с ней произошел несчастный случай, и она…
— Как несчастный случай? Что с ней? Что-то серьезное?
— Да нет, отделалась испугом. Ее костыль подломился, и она навернулась.
— Ах, бедняжка! Вы не торопитесь? Тогда давайте отойдем отсюда, тут очень шумно.
И он пошел вперед, смешной щуплый дедок в белом комбинезоне и белом матросском беретике.
Мы перешли в другое помещение, раза в три меньше, и он плотно прикрыл за нами дверь. Сел на какой-то стол и жестом пригласил располагаться рядом.
— Здесь чисто, мистер Бигелоу. Муку мы здесь не держим, только продукты, что подороже. Похоже на бакалейную лавку, правда? Все эти полки, полки…
— Ага, — подтвердил я. — Да, так вот, насчет Руфи. Я хотел попросить вас…
— В этом нет необходимости, мистер Бигелоу. — Он вынул трубку и принялся ее набивать. — Естественно, я ничего не скажу миссис Уинрой. Но спасибо, что сообщили, в чем было дело.
— Да в общем не за что, — сказал я. — Прибрать комнаты, шконки перестелить — это я ей помог. В смысле…
Тут я запнулся, про себя выругавшись. Зачем мне надо, чтобы кто-то знал, что я побывал во всех комнатах?
— Угу, — рассеянно кивнул он. — Я очень рад, что вы зашли, мистер Бигелоу. Как я и просил вас во время нашей встречи в полдень. Я не хотел бы выглядеть настырным, но я все думал, гм… Не кажется ли вам, что чем сидеть в бездействии и ждать вестей от шерифа, может быть, лучше начинать, что называется, всерьез укореняться? Одним словом, нет ли у вас ощущения, что психологически правильно было бы продемонстрировать отсутствие каких бы то ни было сомнений в том, чем кончатся для вас вчерашние затруднения?
