Летом 1919 года моя сестра и ее муж однако были вынуждены уехать из моей квартиры и оставить Петербург, так как нужда в жизненных припасах стала совершенно невыносимой. Так как я был в отсутствии, то квартира моя осталась безо всякого попечения. Дворник дома сообщил об этом местному совету, а совет стал на ту точку зрения, что я являюсь буржуем, удравшим за границу, хотя ему официально было известно, что я отправился за границу по служебному поручению. Брат мой, проживавший еще в Петербурге, прилагал все старания, чтобы предотвратить конфискацию квартиры, но ничего добиться не мог. Все без исключения предметы искусства, ковры, картины и названные оба ящика были вынесены из квартиры и предоставлены в распоряжение совета, между тем как мебель осталась в квартире. Сама квартира была предоставлена в пользование трем различным жильцам.
Когда я приехал в Петербурга летом 1923 года, я прекрасно знал, что моя квартира конфискована и что я там более ничего не найду. Все же я не мог подавить в себе желания вновь увидеть квартиру, в которой прожил много лет, и поэтому отправился на автомобиле на Васильевский остров, где находилась моя прежняя квартира. Весь Васильевский остров, в особенности же его более отдаленные улицы, производили еще более печальное впечатление, чем центр города. Я подъехал к дому на автомобиле, что само по себе уже было событием в этой тихой улице.
Перед домом стоял дворник, который был главным подстрекателем конфискации моей квартиры. Я подошел к нему с прямым вопросом:
— Вы узнаете меня?
Дворник, который был глубоко убежден, что я либо удрал, либо просто исчез с лица земли, думал, что перед ним стоит привидение. Он побледнел и сказал:
— Да, конечно, ведь вы же гражданин Л.
За мною мой шоффер, крепкого сложения матрос, сказал:
— Я шоффер с Монетного Двора, а это наш начальник.
Дворник съежился и сказал:
— В вашей квартире живет теперь матрос. Я вовсе не виноват, что вашу квартиру отняли. Я вовсе не говорил, что вы удрали или скрылись.
Я ответил ему сухо:
— Это теперь не важно. С кем мне нужно говорить?
Он указал мне квартиру, в коей помещался домовой комитет и исчез бесследно. В домовом комитете я встретил двух мужчин, которые иронически меня выслушали и только чрезвычайно неохотно согласились проводить меня в мою бывшую квартиру.
Мы вчетвером поднялись по черной лестнице в квартиру и постучали. Нас приняла женщина и я заявил ей, что являюсь бывшим владельцем этой квартиры и желаю говорить с ее мужем. После нескольких минут появился крепкий высокий человек и между нами произошел следующий разговор:
