После десятидневная ожидания, я наконец, свиделся и познакомился 7 апреля 1923 года, в санатории «Чайка» под Москвой, с народным комиссаром финансов Г. Я. Сокольниковым, с которым и имел разговор, длившийся более двух часов. Он произвел на меня впечатление умного, культурного и энергичного человека. Я совершенно откровенно сказал ему о моих сомнениях и спросил, считает ли он при существующих условиях мою деятельность возможною. Он нашел мои сомнения совершенно необоснованными и подчеркнул, что мои осведомители очевидно навязали мне ложное впечатление и что в моей будущей работе найду несомненно большое удовлетворение. Он во всяком случае сделает все, чтобы облегчить мне мою работу.
Через несколько дней я явился к Сокольникову уже в Москве и объявил ему, что после зрелого размышления решил вступить в должность, но что все-же прошу его назначить меня не начальником валютного управления, а временно, пока я не освоюсь с условиями работы, лишь заместителем начальника валютного управления. Возможно, что я ошибаюсь — говорил я ему — но я того мнения, что для такого высокого и видного поста, как должность начальника валютного управления, неизбежно иметь поддержку и опору коммунистической партии. Я же в качестве лица, не принадлежащего к этой партии, конечно, не могу рассчитывать на такую поддержку. Поэтому я готов поступиться моим честолюбием и начать работу в качестве заместителя начальника. Сокольников не разделял моих аргументов, но в результате уступил моей просьбе. Приказом от 28 апреля 1923 года я был назначен заместителем начальника валютного управления.
Встреча с П. И. Пальчинским
Я встретился с инж. Петром Иоакимовичем Пальчинским в мае 1923 года. Это было на междуведомственном совещании по вопросу о продаже платины за границей. К моему изумлению, я среди присутствующих увидел П. И., участвовавшего на заседании в качестве представителя Госплана. Я его с трудом узнал. Он очень постарел, осунулся, поседел. В первый момент я хотел броситься к нему, сердечно с ним поздороваться, но, вспомнил, где мы находимся, только молча пожал ему руку. По окончании заседания мы встретились у выхода, вместе вышли и отправились в чайную. Сели в угол и — по-видимому незамеченные — разговорились.
Этот разговор произвел на меня, только что недавно приехавшего из-за границы, такое впечатление, что каждое слово его врезалось в моей памяти.
П.: — Прежде всего давайте немедленно сговоримся, о чем мы с вами разговариваем. За мною следят, а за вами наверное. В случае ареста мы должны дать с вами одинаковые показания, о теме нашей сегодняшней беседы. Никто не должен знать, что мы с вами давно и близко знакомы.
