— Джессика?
— Джессика Парнел — главный редактор «Виталиса». Она права. Какого черта нам нужно изображать скаутов в нашем-то возрасте?
— Ты вовсе не старая, — автоматически возразила Тори.
Как она и думала, Аманда тут же ответила вопросом:
— Как ты думаешь, сколько мне лет?
По оценке Тори, ей было лет 38, поэтому она, убавив пяток, сказала:
— Тридцать три.
— Если бы, — ответила Аманда, явно польщенная. Однако решила не раскрывать свой истинный возраст. — Я работаю здесь уже более двадцати лет. Верно подмечено, что время летит. Вот так и бывает, — задумчиво продолжала Аманда. — Кричишь и командуешь, а потом вдруг скатываешься по какому-то идиотскому склону, и остается всего одно желание — выжить… И что можно противопоставить такому желанию?
Вопрос мог так и остаться риторическим, но Тори решила ответить:
— Можно противопоставить полный гардероб от-кутюр, спортивную машину последней модели и, вероятно, собственный дом с садом в Хэмпстеде.
— Да, конечно, — коротко улыбнулась Аманда. — наверное, все перечисленное может стать своего рода компенсацией… Но не думай, что этого достаточно.
Ее слова очень удивили Тори, которая никак не ожидала услышать их от Аманды:
— Почему ты так говоришь?
Аманда уловила подозрение во взгляде Тори и правильно поняла его:
— То есть мои слова совсем не похожи на то, как я веду себя в роли главного редактора?
— В общем, да, — Тори удивилась проницательности Аманды.
— Не знаю, — продолжала Аманда. — Наверное, я вижу в тебе себя, какой я была лет пятнадцать назад.
Тори подавила в себе растущий ужас. Неужели через пятнадцать лет она может стать второй Амандой?
— Я даже держу пари, что у нас одинаковое происхождение, — продолжала Аманда. — Мать без отца, квартира на последнем этаже лондонской многоэтажки, государственная школа и страстное желание чего-то добиться.
Жизнь Тори проходила несколько иначе, но было очень много схожего.
— Разве здесь есть что-то плохое? — спросила она.
— Вовсе нет, — ответила Аманда. — Но одно дело — знать, чего ты не хочешь в жизни, и совершенно другое — выяснить, чего тебе хочется более всего. Когда приходит понимание, бывает уже слишком поздно.
— И чего же хочешь ты? — Тори была не уверена, что Аманда говорит искренне.
— Прежде всего — чтобы нас поскорее нашли, — сообщила Аманда, гримасничая от боли. — А в перспективе, как обычно: мужа, дом, семью. — Тори промолчала, а Аманда спокойно продолжила: — Ты, конечно, можешь со мной не согласиться. Я тоже достаточно долго отрицала такие вещи, но шли годы, и внезапно я поняла, что осталась одна. Розы завяли, милые парни, которые были готовы жениться, исчезли. И даже негодяи, которые в свое время казались особенно привлекательными, тоже начали устраивать свою жизнь, но выбирали для себя уже более юных, — закончила она скорее печально, чем горько.
