Колин Матисон представил их друг другу:
— Тори Ллойд, помощник начальника производственного отдела. Лукас Райкарт, новый владелец компании «Иствич».
Ее ладонь буквально исчезла в глубине его теплой ладони. Он словно башня возвышался над ней.
— Тори работает у нас около года, — продолжал Колин. — Подает большие надежды. Хорошо поработала с документальной лентой о матерях-одиночках, да вы говорили, что видели материал.
Лукас Райкарт слегка кивнул.
— Хорошая программа, мисс Ллойд… или миссис?
— Мисс, — вставил Колин, видя, что она продолжает молчать.
Американец улыбнулся:
— Только немного противоречива по содержанию.
Тори не сразу сообразила, что он продолжает говорить о документальном материале, и еще позднее поняла, что в его словах содержится критика. Окончательно справившись с собой, она сумела выйти из глупого ступора и пояснила:
— Но и тема не простая.
Лукас Райкарт удивился отпору с ее стороны, но тут же добавил:
— Правильно, а видение опирается на непривычные социалистические догмы, что не вызывает особого сочувствия.
— Мы в фильме говорили только правду, — Тори продолжала защищаться.
— Согласен, — успокаивающе заметил он и тут же добавил: — Вы дали матерям высказаться, и получилось, что они высказались во вред себе.
— Мы давали им материал на просмотр, — парировала она, — и никто из них не жаловался.
— Они наслаждались своей пятиминутной славой, им некогда было искать изъяны, — ответил он, небрежно растягивая слова.
Его тон казался не столько обвиняющим, сколько сухим. Он снова улыбнулся.
Тори не ответила на его улыбку. В ней боролись два чувства — злости и вины, так как он действительно был прав.
Видя, что она задумалась, Лукас Райкарт продолжал:
— Ничего, обойдется… Тори, кажется?
Тори кивнула, внутренне желая, чтобы он ограничился лишь ее фамилией — мисс Ллойд. Хотя, может быть, он считает, что имеет право так вот, запросто, по имени, обращаться к почти незнакомому человеку.
— Тори, — повторил он. — В документальном телевидении всегда трудно решить, где следует подвести черту. Не пропагандируем ли мы преступность, когда берем интервью у серийного убийцы? Не спекулируем ли на человеческом горе, когда берем интервью у членов семьи жертвы преступления?
— Я не делаю ни того, ни другого, — заявила Тори.
— В самом деле? — Он приподнял прямые черные брови и вопросительно-оценивающе взглянул на нее.
Саймон решил обратить на себя внимание.
— Я тоже не делаю. Люблю, когда выдают честный материал, — сказал он.
