Он так и сделал, но нерешительно и даже медленнее, чем раньше. Однако, вернувшись к колену, он стал действовать более быстро и жёстко, а затем начал добираться до внутренней части бедра, производя настойчивые, мягкие, поглаживания, но избегал касаться главной её сути. Тёмные кольца, увенчивающие золотистые холмики грудей, образовывали острые пики, и Ремо дотронулся до их концентрических кругов, а затем резко провёл языком до пупка, одновременно не прекращая медленно и деликатно поглаживать рукой нежную кожу внутренней стороны бедра.
Он увидел, как расслабился её рот. Сейчас она позволит обладать собой, хотя изначально и не хотела этого. Именно в этом она будет убеждать себя потом. Но она обманет себя. Она хотела, жаждала его.
Ремо всё еще продолжал удерживать её хрупкие запястья у неё над головой. Он решил не брать её силой. Если он её отпустит, то в соответствии со своим воспитанием она будет вынуждена бороться за освобождение. Поэтому он удерживал её руки. Но не очень сильно.
Правой рукой он продолжал массировать её грудь, затем перешёл к пупку, нежной коже от локтя до плеча, внутренней части бёдер, и только потом дотронулся до влажного, самого чувствительного места. Мэй стонала.
— Ты белый подонок. Ты белый выродок.
Затем последовало проникновение, но не полное, сдержанное, ждущее от неё требования продолжать. И она потребовала.
— Чёрт тебя возьми, я хочу этого, — простонала Мэй, закатив глаза.
Только тогда он высвободил её запястья и обеими руками начал растирать её ягодицы, увеличивая давление на них и проникая всё глубже, доставляя максимальное наслаждение её чувствительному органу, заставляя её двигаться к оргазму; он только на какое-то мгновение задерживался, а затем расслаблялся под истерические, обычные в такой ситуации, крики и вопли женщины.
— Ах, — вскричала Мэй Соонг, закрыв в экстазе глаза. — К чёрту Мао! К чёрту Мао!
Но тут Ремо, неожиданно полностью выйдя из неё, поднялся. В другой обстановке он бы продолжил начатое дело, но сейчас ему нужно было, чтобы она подчинилась ему, боясь, что вдруг он не захочет её снова. Поэтому он оставил её измождённой на постели, застегнул молнию на брюках; весь этот спектакль он проделал, будучи полностью одетым.
Он увидел стоящего в дверях и укоризненно качающего головой Чиуна.
— Слишком механически, — покритиковал тот.
— Какого чёрта тебе от меня надо? — вскричал сердито Ремо. — Ты научил меня двадцати пяти точным процедурам, а теперь называешь их «механическими»?!
