Поворот. Ужас, словно видения морфиниста, дошедшего до 16 кубов в день четырехпроцентного раствора. Тогда она, атеистка, молила о чуде: “Господи, если ты существуешь на небе, сделай так, чтобы этот кошмар закончился! Если нужно, пусть Миша уйдет от меня, лишь бы он излечился! Господи, если ты есть на небе, соверши чудо!” И чудо произошло... Но детей от морфиниста рожать нельзя.
Поворот. Может, наркотический змей раздавил сердце земского врача. А может, их маленький частный ад начался на фронте, когда Миша все время ноги ампутировал, а она эти ноги держала. Если совсем дурно становилось, отходила в сторонку, нюхала нашатырный спирт и обратно.
Быстрее крутнула браслет. Миша надевал его и на выпускные экзамены, и на венчание. Фаты и белого платья не было — свадебными деньгами она заплатила за нерождение ребенка, чтобы не думали, будто она принуждает любимого жениться. Молодая была. Дура.
Поворот. Как они любили... Безрассудно. Бесстыдно. Самозабвенно. Выдержали три года разлуки после первых встреч...
Поворот. Поворот. Ей исполнилось пятнадцать и мать не скупилась на зуботычины: “У тебя глаза порочные! Мужчин так и буравишь!”
Таня оставила браслет и вышла в коридор к телефону. Набрала затверженный номер. “Это мне, это мне!” — зазвенел в трубке напористый женский голос. “Люба, так невозможно, я работаю!” — послышался усталый баритон. “Ничего, Мака, ты же не Достоевский” — рассмеялась далекая женщина.
Дернула вниз рычаг, губы дрожали.
— Да уж, не Достоевский. Глаза твои пусть потухнут, пусть книги твои сожгут, в смертный час позовешь меня... — испуганно зажала ладонью рот. — Господи, да что со мной такое?
Вернулась в комнату, снова взяла браслет. Что с ними обоими сталось? Где синеглазый гимназист, пылко шептавший “ты ведьма, ты свела меня с ума”, водивший ее через шумный Купеческий сад в безлюдный Царский — целоваться? Ведьма. Киевская. С московскими чертовками не сравнится. Ненавистный город, сожравший Мишеньку. Он истребляет ее. Отторгает. Тошно и одиноко, хоть в петлю лезь. Надо бежать, пока цела, пока жива. Слишком много вины, чтобы надеяться на счастье, но за покой она еще поборется.
Автор: Vlada
Перед самым обедом в кабинет Игоря Леонидовича, начальника отдела снабжения, впорхнула секретарша Оленька.
– Я подготовила все, что вы просили, – почти пропела она, и с робкой надеждой в голосе прошептала: – Могу я сегодня уйти после обеда, мне очень нужно к врачу...
