— Да, — сказал Кейн, улыбаясь, но глаза его при этом были серьезны. — А потом я увидел тебя сидящей под вязом на солнце, ты подставила лицо солнцу, а на твоих губах играла улыбка, и я уже знал, что больше ничего не поддается разумному объяснению. В тот момент Дженнифер стала мне безразлична — мне все стало безразлично, кроме тебя. Поэтому я сказал ей, что между нами все кончено.
— Мне жаль. Вам обоим, должно быть, было больно.
— Это было нелегко, — подтвердил Кейн с завидной стойкостью. — Я еще не говорил об этом матери. — Встретив быстрый взгляд Эммы, он пояснил: — Дженнифер — дочь ее старинной подруги.
— Неудивительно, что твоя мать не любит меня.
Миссис Тэлбот так и не уловила связи между нею и своей падчерицей! Она беспокоилась лишь потому, что видела, как влечет Кейна к женщине, которая вмешивается в чужие дела.
Стараясь держать себя под строгим контролем, ровным голосом Эмма спросила:
— И что же мы будем делать дальше?
— Что пожелаешь. Но ты должна знать, что я не отличаюсь терпением — разумеется, когда это касается тебя. — Он говорил без нажима, а глаза были холодными и ничего не выражали.
Она закусила губу. Он предлагал ей любовную связь. И она хотела ее! При мысли о близости с Кейном кружилась голова.
Эмма ничего не осознавала, когда принимала решение.
— Я хочу тебя, — сказала она и услышала, как эти слова эхом отдались в ее душе.
Одним прыжком он приблизился к ней.
— Все будет хорошо, — произнес он низким трепетным голосом.
Он взял ее холодные руки в свои и поднес их к губам; холодная агрессия в его глазах сменилась теплом, чем-то, что можно было бы назвать нежностью, если бы он любил ее.
— Все будет хорошо, — повторил Кейн, когда она невольно вздрогнула от прикосновения его губ к ее ладоням. — Я все время забываю, что ты очень молода. Пусть все идет так, как идет. Я не хочу на тебя давить.
Но он уже сделал это; его безумное признание в том, что он нуждается в ней, разожгло в ней огонь.
— Я не молода — мне уже двадцать три года.
— А мне тридцать четыре. — Он отпустил ее руки и подошел к окну, даже не заметив, что Лаки пришлось отскочить в сторону.
Собака уже готова признать его мужское лидерство и отнестись к нему с должным уважением, подумала Эмма.
Кейн тихо проговорил:
— Между нами большая разница в возрасте и жизненном опыте. Я чувствую себя сатиром, готовящим гибель невинной нимфы.
— Ты замышляешь мою гибель?
Эмма увидела, как он скривил губы.
— Подозреваю, что так оно и будет.
