– Англичане тогда не станут увозить войска, мой фюрер. Они сейчас наступают на Аррас. Если британцы прорвут наши дивизии, которые вытянулись тонкой цепочкой, то отбросят танки Клейста и соединятся на Сомме с французами. Корпус Гудериана будет полностью отсечен и разгромлен, ведь он зарвался. Нужно время на перегруппировку…
– Нет, Йодль, и еще раз нет. Пусть Рундштедт поторапливает отставшую пехоту, а танки должны наступать. Англичане не пойдут на прорыв, я в этом уверен, они начнут эвакуацию из Дюнкерка!
«Я не только в этом уверен, я это знаю!» – мысленно добавил Андрей и посмотрел на Йодля. Тот покорно наклонил голову, выражая этим согласие, но тут встрял Кейтель:
– Мой фюрер, в ту войну они устроили нашим войскам «чудо на Марне», и мы поплатились за это…
– Если мы не дадим им ни секунды передышки, то им никакое чудо не поможет! – Андрей чувствовал, что начинает закипать как чайник.
Теперь он понял, почему во всех фильмах Гитлер кричал на генералов. Попробовали бы эти пруссаки вот так товарищу Сталину возражать! А ведь бывшие здесь генералы самые покорные и преданные. Что же будет вечером, когда он столкнется клюв клювом с вояками, возглавляющими сейчас ОКХ? Ведь они фюрера, что в ту войну ефрейтором был, открыто презирают!
И тут же в голову пришла интересная идея. Он вспомнил прочитанные мемуары одного немецкого генерала, которого называли «блестящим оперативным умом вермахта».
– Вечером начнется совещание, на нем и обсудим все вопросы. Пока же радируйте Рундштедту – наступать, наступать и наступать. Танки Гудериана должны завтра ворваться в Дюнкерк!
– Мы можем потерять его корпус, мой фюрер. Танки понесут большие потери, местность для их продвижения малопригодна. – Йодль склонил голову и сжал челюсти, как бульдог, у которого пытаются вытащить кость из пасти. – Потому Рундштедт просит день на перегруппировку…
– Нет и еще раз нет! Сейчас же отправьте мой прямой приказ Гудериану – пусть немедленно атакует Дюнкерк, пока там небольшой гарнизон. Ведь стоит отойти туда всей британской армии, и мы уже дорого заплатим за промедление. И Рундштедту мой категорический приказ, Йодль, укажите в нем строго то, что я его не отменю. Геринг!
– Да, мой фюрер! – толстяк презрительно посмотрел на генералов и даже сделал шажок в сторону.
– Помогите авиацией, как только возможно, но Дюнкерк должен быть у нас. И проследите за созывом всех на совещание. Оно будет, как запланировали. К вечеру. Да, вот еще, – Андрей повернулся к Кейтелю. – Где сейчас Манштейн?
