Люди действовали как роботы, разговаривать с рядом стоящими не позволял шум работающего конвейера, радио и заданный темп. Я мысленно стал составлять свой устав для этого производства. Отметил про себя, что возможность разговаривать в процессе этого монотонного, совершенно неумственного труда, существенно скрасило бы и облегчило этот процесс. Однако, взглянув на сосредоточенных сотрудников, я с горечью осознал, что попал в совершенно чужое хозяйство, и в моём уставе здесь не нуждаются. Время от времени в ангар заезжал хозяин, крикливо раздавал указания и снова куда-то исчезал. У него были повадки старого пирата, заправлявшего интернациональной шайкой беглых негодяев, за которыми следует строго и бдительно следить. Когда он, наконец, слез со своего транспортного средства и неловко, но торопливо захромал в свою конторку, я мысленно обозначил его, как пират Кларк-Сильвер.
В строго определённое время объявлялись кратковременные перерывы для отдыха. В такой перерыв нам кто-то напомнил занести в контору паспорта. Там заседали, ворчащий на что-то, папа Кларк и его послушный сын. Мы лишь оставили паспорта, и по едва заметному кивку головы сына, поняли, что мы можем убираться. Мы так и сделали.
Позднее, когда под регулярные окрики старого пирата Сильвера, экипаж набрал обороты, и очищенная продукция стала заваливать упаковщиков, на конце конвейера появилась ещё одна работница — женщина средних лет. Кто-то сообщил мне, что это невестка Кларка. Когда у них там что-то не ладилось с отгрузкой заполненных поддонов или подачей пустой, чистой тары, они приостанавливали конвейер. На такое затишье сразу же, как из-под земли, возникал хромой Сильвер, и независимо от причин остановки конвейера, начинал орать. Он безадресно размахивал своим костылём и покрывал всех и всё однообразным английским матом.
Во время участия в производственном процессе его невестки, он довольно часто использовал безымянные обращения типа Fuck'n stupid bitch![8]
Все молчаливо проглатывали его нападки и послушно исполняли команды, словно это происходило на борту пиратского судна, и все члены экипажа были беглыми уголовниками, для которых судно Кларка-Сильвера это единственное и последнее пристанище. Смиренное послушание невестки, внешне вполне приличной женщины, удивляло меня. А холуйски суетливое стремление какой-то молодой балтийской сучки, готовой угодить свирепому самодуру, просто достало меня с первого же дня! Когда тот орал на них по поводу плохо организованного процесса упаковки, и невестка, молча, сносила привычные нападки самодура тестя, литовская шавка с угодливым прогибом, применяя свой убогий запас английских слов, пыталась что-то лизнуть-объяснять пахану, жестами указывая в сторону работников, предъявляя ему образцы нашего брака. Наблюдая за этими сценами, я представлял, какое может быть отношение английской мадам к этой иностранной дешевке, с которой она оказалась в одной упряжке.
