О Востоке достаточно. Теперь несколько слов о Западе. Дени де Ружмон в книге «Вызов Запада» называет две выдающиеся идеи, характерные для западной культуры, — «личность» и «машину». Это важно, поскольку «личность» и «машина» представляют собой противоположные понятия, и Запад всеми силами стремится к их примирению. Не знаю, делается ли это на Западе сознательно или бессознательно. Я просто обращаю внимание на то, как работают сегодня две эти разнородные идеи в западном уме. Следует заметить, что понятие машины противостоит философии работы, или труда, Чжуан-цзы, а западные идеи индивидуальной свободы и личной ответственности расходятся с восточными идеями абсолютной свободы. Детали меня здесь не интересуют. Я попытаюсь в общем виде представить те противоречия, с которыми сталкивается и от которых страдает сегодня Запад:
1. Личность и машина противостоят друг другу, а потому Запад переживает огромное психологическое напряжение, заявляющее о себе в различных сторонах современной жизни.
2. Личность предполагает индивидуальность, персональную ответственность, тогда как машина является продуктом интеллекта, абстракции, обобщения, тотализации, групповой жизни.
3. Личная ответственность бессмысленна, если она является объективной, интеллектуальной, машинообразной. Ответственность логически соотносится со свободой, но в логике нет свободы, поскольку все в ней подчинено жестким правилам силлогизма.
4. Как часть живой природы, человек управляется биологическими законами. Наследственность — это факт, которого не изменит никакая личность. Я рожден не по своей свободной воле. И родители произвели меня на свет не по своей свободной воле. Запланированное рождение не имеет ни действительности, ни смысла.
5. Свобода — это еще одна бессмысленная идея. Я живу в обществе, в группе, которая ограничивает меня во всех моих движениях, как умственных, так и физических. Даже в одиночестве я вовсе не свободен. У меня имеются самые разнообразные побуждения, они далеко не всегда мною контролируются — иные из них влекут меня вопреки мне самому. Пока мы живем в этом ограниченном мире, мы никогда не можем говорить о нашей свободе или действии в соответствии с желанием. Даже это желание нам не принадлежит.
6. Личность может говорить о свободе, но машина ее со всех сторон ограничивает. Свобода сводится к болтовне о свободе. Западный человек изначально зажат, стеснен, не свободен. Спонтанность принадлежит не ему, а машине. У машины не бывает творчества — она работает в соответствии со своим устройством. Она никогда не действует «как личность».
