Рокко принялся сдирать с кровати покрывало.
— Что ты делаешь? — поинтересовался Тони.
— Надо его отсюда вытащить, а на улице белый день. Хочу завернуть его в покрывало.
— Мы его никуда не потащим.
Рокко отпустил покрывало и уставился на Тони:
— Как это?
— Как я сказал. — Тони перешагнул через Гектора и открыл заднюю дверь. Надо будет запомнить это место с запасным выходом. На случай быстрого отступления. — Мы оставим его здесь.
За мотелем пролегала узкая, выложенная кирпичом дорожка. По другую сторону от нее, не более чем в четырех футах, возвышался деревянный забор, отделявший территорию мотеля от соседней. Тони вышел за дверь, повернул налево и неторопливо двинулся в сторону заправки «Тексако». Рокко последовал за ним.
— Я все-таки не понимаю, зачем нужно было стрелять в Гектора, — пробубнил Рокко через минуту-другую.
— Именно поэтому думаю здесь я, а не ты, Рок, — бросил Тони через плечо.
Рокко снова замолчал. Они добрались до «линкольна». Рокко сел за руль. Вид у него был все еще недоуменный.
— Я думал, нам просто нужно с ним поговорить.
— Нельзя говорить с человеком, который от тебя убегает, — назидательно произнес Тони.
Выезжая с заправки, Рокко вопросительно глянул на Тони:
— Но теперь, когда он мертв, мы ведь вообще не сможем с ним поговорить?
Тони глубоко вздохнул и стиснул зубы.
— Веди машину, Рокко. Веди машину.
— Ты помнишь Майкла Салазара? — спросил Рэй у Джимми Лагранжа.
Джимми покачал головой.
— Ну, торчок, которого мы арестовали во Французском квартале? — Рэй показал рукой на фут от головы. — Такой, с волосами?
Лагранж пожал плечами.
Они сидели в маленьком баре на Бэнкс-стрит. Когда Рэй позвонил и попросил встретиться, Джимми настоял на том, что сам выберет место. Он по-прежнему давал понять, что ему крайне нежелательно показываться где-то вместе с Рэем.
— Мы еще выходили тогда из ресторанчика «Феликс-Ойстер-Хаус», — напомнил Рэй. — Он подошел к нам и спросил, не нужна ли нам травка. Я наелся до отвала — дюжина жареных устриц и целый французский багет, едва мог идти, поэтому просто сказал ему, чтобы он отвалил. Но он продолжал лезть, прямо напрашивался за решетку.
Лагранж прищурился, припоминая.
— А, это тот парень, с которым мы в итоге подрались. Потом выяснилось, что у него и травки-то никакой с собой не было.
— Да-да, точно.
— Теперь помню. Так что с ним?
— У него было прозвище Скуби.
— И?..
— И он мертв, — сказал Рэй. — Его шлепнули прямо напротив собственного дома. Пальнули из проезжающей мимо машины.
