Там полным-полно было зелененьких бумажек и даже мелочи сколько-то было насыпано. А еще там был паук-сенокосец — дохлый, высохший, точно сердце коммивояжера.
— Ад и все дьяволы! — выдохнула Джинкс.
— Денег-то, денег! — подхватила я.
— Я не о том, — сказала Джинкс. — Глянь-ка вон туда.
Она указывала вниз, в могилу. Как раз туда, где раньше стоял горшок. Мы поначалу и не заметили, так были возбуждены — а там, полуприкрытые глиной, скалились чьи-то зубы.
— Как-никак это кладбище, — вздохнул Терри. — Тут повсюду кости.
— Да, но глянь-ка! — Джинкс снова ткнула пальцем, как она умеет.
Пониже зубов мы увидели руку. На ней еще оставалось сколько-то мяса, и в ней копошились черви.
— Если человека давно похоронили, там уже не осталось чем поживиться червям, — пустилась рассуждать Джинкс. — А этот упокойничек, может, и не так свеж, как утрешнее молоко, но в могилу его уложили недавно.
— Она права, — кивнул Терри. Он поднялся на ноги, взял лопату и принялся аккуратно разгребать землю пониже недогнившей руки. Повозился изрядно, но все же раскопал покойника: мужчина в коричневом в белую полоску костюме слегка завалился набок, подтянув колени к животу. Вокруг зубов, которые первыми нам сверкнули, обнаружился череп. Многого недоставало, но вряд ли покойник этого хватится.
Белые полоски на костюме подцветила красная глина, а на ногах не было ботинок — лишь коричневые шелковые носки. От лица еще уцелели кое-где полоски плоти, на черепушке держалась коричневая шляпа с узкими полями. Она изрядно помялась, но видно было, что она, как и костюм, стоила целое состояние. К такой шляпе полагаются хорошая сигара и часы с золотой цепочкой.
Терри опустился на четвереньки и осмотрел тело. Он сказал:
— От него все еще воняет. Ты права, Джинкс. Он не так долго пробыл в земле.
Он расстегнул измазанный глиной пиджак. Ткань прилипла к разлагающемуся телу, когда Терри потянул ее, послышался неприятный такой звук — что-то рвалось. Терри пошарил по внутренним карманам пиджака, но ничего в них не нашел. Сунул руку в наружный карман, добыл нитки и пуговицу. Снял шляпу — послышался хруст, череп вроде как осел, и стало видно, что затылок проломлен. Терри взял в руки шляпу — сзади она была совсем темная — и кое-как выправил ее, придал прежнюю форму. Заглянул внутрь и слегка присвистнул:
— Внутри на ленточке написано имя, — сообщил он нам. — Уоррен Кейн.
Он протянул шляпу нам, и я тоже присвистнула.
— Это имя Мэй Линн упоминала в своем дневнике.
