— Немного поздновато говорить об этом.
— Это никогда не поздно.— Энджи наблюдала, как солнечный свет растекается по водной глади бассейна, а боковым зрением следила за Уилли, который вертелся в зарослях рододендронов у дальнего конца бассейна.
Она стиснула зубы. Вечно этот придурок околачивается поблизости, специально следит за ними, что ли?
— Терпеть не могу, когда он вертится рядом,— сказала она и кивнула в ту сторону, где укрывшийся в тени деревьев Уилли делал вид, что занят делом.— У меня мурашки от него по коже бегают.
— Да он безобиден, как голубь.— Фелисити откинулась в шезлонге.— Или нет? Может, нам стоит дать ему возможность немножко потаращиться?
— Что ты имеешь в виду? — спросила Энджи, но уже почувствовала знакомый зуд возбуждения. У Фелисити была одна странность, от которой, знай он об этом, волосы ее отца поседели бы.
С отвратительным смешком она стянула через голову майку. Кружевной лифчик с низким вырезом едва прикрывал белую грудь. Отчетливо видна была линия загара, а сквозь кружевную туго натянутую ткань просвечивали розовые круги вокруг сосков. Фелисити подняла руки вверх, груди ее прижались друг к другу и резко обозначилась ложбинка между ними.
— Теперь продемонстрируем целиком всю фигурку.— Она взялась за молнию на шортах.
— Прекрати! Вдруг Дена увидит? Она вечно рыскает вокруг дома.— Прикусив губу, Энджи бросила взгляд на окно спальни отца и с облегчением убедилась, что мачеха не подглядывала за ними.
Фелисити вздохнула, сдула с глаз челку и натянула через голову майку.
— Хотелось посмотреть, как поведет себя этот идиот, если увидит женщину в натуральном виде.
— О чем ты только думаешь! — Энджи посмотрела в сторону затененной площадки, где Уилли нес свое дежурство, но его уже не было там. Только качающиеся ветки рододендронов показывали путь его поспешного бегства.— Перестань играть с ним в такие игры.
Фелисити хихикнула, освобождая волосы из выреза майки.
— Разве не тем же ты занимаешься с Джедом и Бобби?
— Там совсем другое.
— Отчего? Разве что их коэффициент умственного развития чуть повыше?
— Скажешь тоже! — произнесла Энджи с улыбкой, мысленно восстанавливая сцену в ресторане и вспоминая обжигающий взгляд Джеда.
— Да, каждый из них готов ради тебя на все, что ты захочешь, и ты понимаешь это.— В словах Фелисити звучала толика ревности.
— Ты думаешь?
Поднося к губам стакан, Фелисити кивнула:
— На что угодно!
— Тем хуже для них, поскольку мне они не нужны,— со скучающим видом сказала Энджи, стаскивая сандалию с одной ноги большим пальцем другой и откидываясь на оранжевые подушки шезлонга.
