— Давайте пройдемся еще раз,— предложил он, откинувшись на спинку стула и забросив ногу в тяжелом ботинке на колено.
Его напарник, Стив Гонсалес, остался стоять, упираясь плечом в дверную раму и скрестив руки на худосочной груди; взгляд его темных глаз неотрывно был направлен на женщину, которая оказалась в центре всего происшедшего: убийство, поджог, а возможно и что-то значительно большее.
Нарочито небрежным жестом Т. Джон придвинул к себе папку и начал листать страницы, пока не дошел до записи сделанного ею в отсутствие адвоката заявления всего лишь несколько часов назад.
— Ваше имя?..
Ее янтарные глаза вспыхнули от возмущения, но не вызвали в нем и намека на чувство вины за то, что ей придется снова пройти через всю эту процедуру. В конце концов, она обязана сделать это для него, коли ситуация не проясняется, а она явно не намерена сдавать своих позиций… Ну, надо же, вцепилась зубами, как бульдог, и повисла. Репортеры никогда не отказываются от своих слов, во всяком случае, в тех делах, которые оказываются в ведении представителей закона или окружного прокурора; хорошо хоть, у него был в прошлом небольшой опыт…
— Мое имя Кэссиди. Кэссиди Маккензи… и вам оно уже известно.
— Кэссиди Бьюкенен Маккензи.
Она даже не потрудилась отреагировать на его поправку. Он покачал головой, плюхнул на стол папку и вздохнул. Постукивая кончиками пальцев по поверхности стола, он перевел взгляд на звуконепроницаемое покрытие потолка, как будто желая, чтобы вмешался сам Господь Бог, скрывавшийся где-то там, между балочных перекрытий.
— Понимаете, я надеялся, что вы настроены быть более откровенной со мной.
— Я с вами предельно откровенна. От того, что мы будем повторять все заново, ничего не изменится. Ведь вам самим известно, что произошло…
— Ни хрена мне не известно, леди, и перестаньте нести чепуху! — Его тяжелые ботинки выразительно грохнули об пол.— Послушай я не знаю, отдаете ли вы себе отчет в том, с кем вы говорите, но я знавал лгунов и похлеще вас и справлялся с ними не раз, вот так! — Он щелкнул пальцами так оглушительно, что, казалось, звук рикошетом отлетел от стен.— Осознаёте вы или нет, но вы в большой беде, в большей, чем вам самой кажется. Так что давайте приступим к делу… О'кей? И без вранья. Ненавижу вранье. Не так ли, Гонсалес?
— Ненавидишь,— ответил Гонсалес, почти не разжимая губ.
Уилсон вновь придвинул к себе папку. У него появилось ощущение, что ситуация выходит из-под его контроля. Он вообще не любил проигрывать, а уж в тех случаях, от которых зависела его карьера, тем более. Если он успешно справится с этим делом, то мог бы выставить свою кандидатуру на выборах шерифа и, чем черт не шутит, занять место Флойда Доддса, которому так и так пора уходить в отставку. Флойд уже давно всем надоел, как прыщ на заднице. А если он не раскроет это дело… О черт, такого даже в мыслях нельзя было допускать. Т. Джону было свойственно надеяться на лучшее. К тому же он никогда не терял веры в себя.
