— Твою. — Чарли так и не осмелился поднять на дочь глаза. — Пейзаж с цветущей вишней в Ботаническом саду.
Наташа застыла на месте. С какой стати Тому Скэнлону покупать именно эту картину? Когда-то давно они бродили по саду, взявшись за руки, любуясь весенними цветами. Они даже целовались под этими цветущими вишнями! Какого черта! Ему хочется сохранить все эти воспоминания? Для нее самой было невыносимо больно прийти в Ботанический сад прошлой весной, чтобы запечатлеть этот пейзаж. Маленькая нежная акварель стоила гораздо дешевле, чем большие полотна, выполненные маслом. Возможно, это единственная из ее картин, которая оказалась по карману Тому. Но зачем ему вообще понадобилось покупать ее картину?
Может быть, ему просто захотелось привезти своей любимой в подарок романтическую миниатюрку, которая украсит их дом в Сиднее? Но неужели Том такой бесчувственный, что станет дарить своей подружке картину, написанную его бывшей невестой?
Если он вообще признался, что у него была невеста…
Наташа нахмурилась. Все, что делает Том Скэнлон, уже не имеет для нее никакого значения. Он больше не тот мужчина, которого она знала и любила. Ей теперь все равно, что он делает и почему поступает так, а не иначе.
— И это все? Он просто хотел купить картину? Вы больше ни о чем не говорили?
Ее отец внимательно посмотрел на нее.
— Если у тебя есть к нему какие-то вопросы, Нат, ты упустила возможность задать их ему самому. Это не мое дело — расспрашивать Тома Скэнлона.
— Нет, разумеется. Ты прав. — Она вскинула подбородок. — И не говори ерунду! Мне нет никакого дела до него. Ты видишь, от него никак нельзя избавиться. Он не дает мне покоя. — Она вдруг поняла, что у нее дрожат не только руки, но и все тело.
— Нат, — начал Чарли, — тот факт, что Том приехал, уже о многом говорит. Он все еще с ума по тебе сходит… — Чарли умолк, стоило Наташе лишь бросить на него взгляд, полный страдания, но спустя мгновение сказал: — Том вкушал свободу полтора года. Сейчас она ему больше не нужна. Если ты все еще любишь его…
— Нет, — закричала Наташа. — Папа, ты не понимаешь! — Она назвала его «папа», а это происходило лишь в минуты чрезвычайного волнения. Она скрестила руки, на груди, чтобы он не заметил, как они дрожат. — Том причинил мне много страданий. Я не позволю ему сделать то же самое еще раз. Сейчас я избавилась от него и не желаю больше видеть его. Ни за что на свете!
Отец долго не сводил с дочери проницательного взгляда.
