— Ах, да, Алан Калуорф. Так что же там произошло?
— А вы как думаете? Они быстро меня спровадили. Но через час или два я вернулась. Окна темные. Его автомобильчик стоит у дома. А они, конечно, в постели. Можете себе представить, что я пережила. Слова «ревность» здесь мало. Со скоростью восемьдесят миль я рванула за город, чтоб как следует остудить голову. Это был ад!
— Понимаю, Эрика. Мне жаль вас. Но при чем тут я?
— Я слышала, как Джилл говорила по телефону Дьюзу, что вы — голова. А до этого о вас говорил мой отец. Так почему все только и твердят о докторе Солте? Между прочим, вам непременно нужно так глазеть на меня?
— Профессиональная привычка — врач должен быть предельно внимательным. Кстати, если ваш отец — сэр Арнольд Доннингтон, я встречался с ним во вторник утром у старшего инспектора полиции Гарста.
— Готова держать пари, он вам не понравился.
— Я бы так и сказал, если бы ваш отец не был столь влиятельным человеком.
— Он такой консерватор. Наверное, поэтому мы с Дереком рано начали валять дурака.
— Может быть, он давал вашему брату слишком много денег?
— Не смешите меня. Отец держал бедного Дерека на коротком поводке, особенно после того, как братец вылетел из Оксфорда. Если бы не я — у меня-то есть собственные деньги, наследство от матери, — Дерек не знал бы даже, чем заплатить за двойное виски с содовой. С чего вы взяли, что у Дерека много денег?
— Слухи. Говорят, он собирался увезти свою девушку на юг Франции и еще снять ей здесь роскошную квартиру или даже виллу в окрестностях Бекдена.
— Господи Боже! Не знаю, кто мог наболтать такое. Джилл? Вряд ли. Но она сказала определенно, что доктор Солт — голова.
— Может быть, и так, — задумчиво проговорил доктор. — Кстати, вчера вечером я встречался с мистером Эйриксоном. Что вы можете о нем сказать?
— Он тоже голова, но я не люблю его, а он — меня. Впрочем, мы почти не видимся. К тому же я вообще не люблю мужчин. Вот его жена мне нравится, она похожа на Джилл, а Джилл чертовски привлекательна для мужиков и таких несчастных, как я. А вам она нравится? Вы еще не влюбились в нее? Только не говорите, что вы почти старик. Не надо. За ней и настоящие старики увиваются. Аж на коленях стоят.
— Я никогда до этого не опускался, Эрика.
— Может, вы мне еще нальете?
— Нет. По двум причинам. Во-первых, вам хватит, а во-вторых, у меня нет джина, придется за ним бежать, а я занят. Так что как-нибудь в другой раз.
— А еще говорили, вы голова, — сказала она, поднимаясь со стула. — Да у вас на плечах просто пустой горшок. Вы не обиделись?
