— Это неинтересно, Джилл. Мне тридцать три года, я всего лишь университетский лектор, физик, холост, живу с мамой, Мэгги и отцом, когда он на месте. Помимо работы увлекаюсь коллекционированием. Собираю бабочек. Они так милы. Я умнее, чем это может показаться, однако не гигант мысли.
— У вас есть подружка?
— Сейчас нет. Но их конечно, было немало. В университете легко смотрят на проблему секса, видимо, пытаясь доказать широту своих взглядов. Кстати, а кто был тот неопрятный краснолицый здоровяк, с которым вы как-то раз появились в книжном магазине моего отца?
— Он только что звонил из Нью-Йорка, это Томми Линсдейл.
— Вы его любите?
— Если вас это действительно интересует, то, конечно, нет, Алан. Но мне с ним тепло и уютно. Он такая же фальшивка, как и я. Изображает из себя грубияна, циничного торгаша, подделывается под американца. Томми отличный работник, иначе Доннингтон, который не особенно его жалует, не стал бы так хорошо ему платить. На самом же деле за всем этим ухарством и попойками умишко семнадцатилетнего юнца. Когда Томми трезв, он боится всего на свете. Но он был добр ко мне в те времена, когда я уже решила, что повсюду только черствость и безразличие. Я действительно многим ему обязана, всеми теми прелестями жизни, которыми мы сейчас наслаждаемся, например. И не надо говорить, что вы не представляете, о чем речь. Вспомните, как я наповал сразила вас в вашем магазине. Я знаю все и избавлю вас от необходимости в этом признаваться. Мои прекрасные глаза, мой очаровательный носик, мои чувственные губы — все это было вами замечено, и вы помнили обо мне много дней, много недель.
— Месяцев, — сказал Алан. — Это правда. Я не мог вас забыть, хотя даже не запомнил как следует.
— По правде говоря, мой сладкоречивый друг, когда я приехала в Бекден, у меня не было денег, чтобы заниматься своей внешностью, и если бы вы увидели меня тогда, то тут же забыли бы и побежали за очередной бабочкой для вашей коллекции.
— Не думаю, — ответил Алан. — А где вы жили раньше?
— В огромном городе, мой дорогой. Конечно, в Лондоне. И конечно, была любовная связь, жгучая страсть до потери пульса.
— Как у Мэгги.
— Интересно, что вы об этом вспомнили.
— Три года… Ее парень был женат.
— У меня было по-другому. Мой любовник шел на все, чтобы не жениться. Очень осторожный молодой человек. Снял с девочки пеночки, такие сладкие для него поначалу, а потом исчез, вонючка. Длилось это года два.
— А что потом?
