- Да, сеньорита, - повторил он, и Готель почувствовала, как сдают её нервы и её начинает трясти.
- Вам пришло письмо, - вдруг сказал Раймунд.
- От Констанции? - постаралась улыбнуться она, хотя её подбородок уже дрожал от слез, которые вот-вот должны были выступить наружу.
Маркиз тоже постарался улыбнуться, отрицательно покачав головой.
- От Сибиллы? - спросила она снова.
Маркиз вздрогнул и опять, хотя на сей раз несколько неуверенно, покачал головой.
- От кого же? - не выдержав этой комедии, нервно засмеялась Готель.
И либо сжалившись над ней, либо решив, что лед с её стороны треснул, Раймунд подошел ближе и передал ей письмо:
"Милая моя сестрица, прошу простить меня за горькую весть, которую мне суждено до вас донести, но наша дражайшая Сибилла, не перенеся вторые роды, отошла в лучший мир…"
Не дочитав письма до конца, Готель рухнула на пол.
- Готель! - крикнул Раймунд, испугавшись; он кинулся ближе, но боялся к ней прикоснуться.
"Слабак!" - вспыхнуло в голове Готель. Её лихорадило, она не могла поднять глаза, потому что не могла его видеть; ей казалось, что сейчас её разорвет ураган, поднимающийся в её голове. Его треклятая Тулуза, сарказм Алиеноры, пренебрежение Людовика, признания сестре Элоизе о своей неустроенной жизни в фаворитках, будто она не заслуживает большего, кроме как надеяться на редкое внимание и искать ежедневно тысячу занятий и причин остаться в этом неподвижном раю, "чтобы все оставалось так как есть", надеясь лишь на то, что тебя еще любят; не за то что ждешь у окна, не за то что удобна и не обременительна. "Боже, как я хочу ребенка, - думала она, - бедная Сибилла". Готель знала, что совсем раздавлена, и её глаза разбухли от слез, но вдруг ей стало интересно посмотреть на него, ей стало интересно, кто был он - её возлюбленный.
- Скажите, что любите меня, маркиз, - вытирая лицо, взглянула она на него, - скажите это, потому что если это не так, я этого всего не вынесу. Слышите, Раймунд? Я этого просто не переживу.
Маркиз припал на колени:
- Моя дорогая Готель, я люблю вас, люблю всем сердцем!
- Почему же тогда так больно?! - снова заплакала она.
- Я не знал, клянусь, не знал, как сказать вам, - погладил он её по плечу.
- Да простит меня Бог, маркиз, вы глупы, - сказала Готель, вставая, - да простит меня Бог, потому что… последнее, о чем я могу сейчас думать это Сибилла. Неужели вы настолько молоды, чтобы понять это?
Это было письмо от Розалии, и на следующее утро Готель отплыла на Сицилию. Позади осталась еще одна бессонная ночь, а впереди трехдневное плавание. Она была вымотана полностью. Да, Раймунд объяснил потом, что боялся снова её потерять, ибо, узнав о смерти Сибилла, она сразу уедет, едва вернувшись. Возможно, это была правда. Но почему он так боялся её, этот мальчик? Так или иначе в итоге ей пришлось успокаивать его. Первую половину ночи они ругались, вторую любили друг друга, но за что? Она не смогла бы себе объяснить этого, да же если бы думала об этом вечность.
