- Я велела оставить тебе ужин в трапезной.
Затем, опустив взгляд, она ушла и из Готель хлынула такая волна слез, что она едва могла видеть что-то перед глазами. Держась за стену, она зашла в свою келью и в течение часа выплакала всю свою боль, страх, скопившиеся переживания, потери, далекую любовь и прочие неприятности. Ужин в тот день показался ей самым вкусным в её жизни, после чего она вернулась к себе и заснула там, как убитая.
За некоторым изменением, дальше все пошло, как и прежде. Готель перешила и отремонтировала почти всю одежду монахиням, послушникам и рабочим монастыря, но теперь посещала и храм, а также ходила на службы и в молельню. Но каждый раз, когда встречала там сестру Элоизу, её сердце щемило, и она плакала. Каждую службу. Плакала, потому что не могла просто обнять её, как прежде; потому что дистанция была нарушена, и виновата в этом была она сама. Готель молилась каждому Святому в храме, чтобы проснуться на следующее утро, и увидеть, что этот кошмар кончился. Но следующий день повторялся предыдущим; она снова гуляла, работала, молилась и плакала.
Через две подобные монотонные недели, Готель свыклась со своим статусом "простой смертной". Стала больше общаться с монахинями, читать, гулять и крепче спать. Она совершенно забыла о паническом желании родить ребенка, и вспоминала время проведенное в Марселе, как блажь и безрассудство, не приведшее её ни к чему, кроме как к нервному расстройству; хотя она и скучала по Раймунду. По его ласкам. "На такой случай, у нас всегда во дворе стоит бочка с холодной водой", - повторяла сестра Элоиза своим монахиням, чего еще пять лет назад Готель не понимала, а потому всегда смеялась.
- Получила ли ты то душевное исцеление, за которым приехала, - спросила аббатиса, когда Готель покидала Паркле.
- Да, матушка, - ответила та, - но неужели нужно согрешить, чтобы пожелать стать лучше?
- Некоторым это не помогает, - ответила сестра Элоиза, шагая рядом.
- Но, - остановилась Готель на мгновение, чтобы набраться смелости и задать тот вопрос, который она сама всегда себе задавала, - почему вы такая?
На что сестра Элоиза откровенно рассмеялась:
- На мне слишком много грехов, душа моя.
Готель ехала в Париж и думала о том, что сказала ей аббатиса после, когда она уже садилась в экипаж: "Дети не рождаются от скуки, дети рождаются от любви". Готель получше укуталась в свою накидку, чтобы прохладный утренний воздух не забирался ей под одежду; она была чиста, свободна и легка, как никогда, а на её коленях лежало Писание, подаренное ей её настоятельницей.
