- Нам пора обсохнуть, - предложила Готель.
Девушки вышли из воды и поднялись по склону в пещеру. Она действительно была большая. Здесь можно было ходить в полный рост и Готель с Розалией, попав внутрь, долго изучали интерьер, пока не услышали снаружи голос Сибиллы:
- Готель! Розалия! Девочки, вы тут? - заглядывала она в пещеру.
- Идите сюда, ваше высочество, - позвала её Розалия.
- Осторожнее, моя дорогая, - отозвалась эхом Готель, - пол здесь не ровный.
Они разложили свои платья на солнце, у входа в пещеру и, оставшись в нижней одежде, сели на камни.
- А я бы лучше умерла, чем осталась одна, - призналась в разговоре Сибилла, - монашество не для меня.
- А меня не взяли в монашки, хотя их закрытый образ жизни мне и по душе, - продолжила Готель, - сестра Элоиза сказала, что это не моё.
- Ты знаешь матушку Элоизу?! - подскочила на ноги Розалия.
Готель согласно кивнула. Розалия задумчиво отвела взгляд, подняла одну ногу назад и развела руки в стороны, стараясь держать равновесие, стоя на огромном валуне:
- А я слышала, что у неё был роман с каноником из Парижа, который закончился небесной карой для них обоих.
- Разве это грешно, любить? - вмешалась Сибилла, - разве Бог не учит нас любить?
Возможно, именно из-за этого вопроса Готель и не плакала, покидая сестру Элоизу. Она чувствовала, что дергает в тот момент именно за эту струну, сплетенную из непонимания правил и канонов, из сердечной любви и греха быть любимой, из, быть может, не осмотрительного избрания пути, в тот момент, когда другие уже платят за сей неосмотрительный путь служением своей душой всё тем же правилам и канонам.
- Быть может то, что происходит между мужчинами и женщинами, это не любовь, - предположила Готель.
- Определенно, это способ рождения детей, - грустно улыбнулась Сибилла, - после того, как я рожу Рожеру наследника, я, безусловно, хочу девочку.
- А я хочу и мальчика и девочку, - ответила Готель, - я сама выросла без родителей, так что хотела бы подарить немного родительского тепла хоть одному ребенку.
- А что случилось с твоими родителями? - спросила Сибилла.
- Чума, - ответила та, ложась на камень.
Розалия подошла к Готель сзади и начала гладить её, раскинувшиеся под солнцем, волосы:
- Это печально, когда дети остаются одни, если бы я могла такое предотвратить, то молилась бы день и ночь напролет, чтобы такого больше никогда не происходило.
Прогулка дала легкую усталость, и девушки на какое-то время задремали под теплыми лучами; и лишь Сибилла, глядя в небо, напевала по привычке свои несложные песенки. Когда температура спала, она поднялась на локтях и взглянула на море:
