И они захлестнули Льва Гурыча.
Долгими бессонными ночами и не менее долгими днями Иванов размышлял о своей жизни, особенно о жизни в последние годы…
Да, именно, так. В последние годы. Если годы до известных событий 90-х представлялись логичными и честными, то теперь всё чаще он ощущал разлад между своими делами и их восприятием. Даже не разлад, — он не делал ничего незаконного, — но ощущение дискомфорта…
Ну, мелочь. Всё чаще на работе и в контактах с людьми посторонними его называли "господин полковник" вместо привычного "товарищ". Иванову, — в отличие от его художественного воплощения, — это очень не нравилось. Но входило в жизнь, Леонтьев с его возражениями не соглашался и Лев всё чаще начинал чувствовать свою отстранённость от героя литературного сериала.
Да, конечно, мелочь. Гораздо хуже, что его понимание справедливости стало расходиться с некоторыми нормами новых законов. Например, спекулянт, — он и есть спекулянт, а не уважаемая разновидность коммерсанта. Бесспорно, многие формулировки законов нуждались в изменениях и уточнениях, но не оценки же сути явления! Перепродажа купленного — в одних случаях, это — труд, повышение ценности товара за счёт создания удобств для покупателя, нередко риск. В других — это искусственное создание дефицита путём скупки государственного товара и беззастенчивый обман того же покупателя. Нужно УТОЧНИТЬ закон? Разумеется. Так взяли и отменили само понятие "спекулянт"! Накладка, ошибка законодателей? Увы, подобных ошибок слишком много. Иванов знал и полностью разделял классическую аксиому, что "все крупные состояния современности нажиты не честным путём". Это ещё О.Бендер знал. Теперь же стало непринятым интересоваться, каким образом скромный инженер стал миллионером. И защиту таких миллионеров обязан был осуществлять он, полковник милиции Лев Гурыч Иванов! Нет, не нравилось это полковнику. Не нравилось.
Литературный двойник плавал в новых обстоятельствах, как рыба в воде. Автор полагал, что так и должно быть. Лёва считал иначе.
Литературный образ, — хрен с ним. Но его жизнь — это реальные дела и Лёва всё чаще задумывался над подобными противоречиями жизни, противоречиями, утверждению которых он содействовал своей работой.
Размышления о работе — это один круг постоянных дум Иванова.
Второй круг — не менее мучительные думы о состоянии страны.
Он, офицер милиции, всегда ощущал себя человеком государственным и эти размышления огорчали его не меньше, чем мысли о личной судьбе. Как раз в плане личного положения у него всё было в порядке, но Лев Гурыч никогда, как ни звучит это высокопарно, не отделял себя от народа.
