— Йен, Руфь, где вы? Вы меня слышите?
Я услышала очень тихий и сразу же прервавшийся звук — по-моему, это было «шш…ш», так шепчут дети, увлеченные игрой, — и в то же мгновение я оказалась около бассейна. Он был расположен в затененном деревьями месте довольно далеко от отеля. Вокруг было тихо — так тихо, что если бы не это «шш…ш», я бы совсем упала духом.
— Йен, Руфь, где вы? — снова позвала я.
На этот раз не раздалось ни звука. Я воззвала к Всевышнему, но ничто не нарушило тишины. Однако в этот момент луна, плывшая по скрытому облаками небу, решила мне помочь. Мерцающий свет фонарика превратился в луч прожектора, выхватив из темноты ступени, воду и каменную стенку бассейна, и тут я впервые увидела детей Колина Камерона. Они были в чем мать родила и в воде казались серебряными чешуйками.
Неужели им по четыре года? Казалось, им не меньше шести — или они просто выглядели высокими без футболок и шорт, которые обычно расчерчивали маленькие тела впадинами, выпуклостями и другими беспорядочными линиями. Они были гибкими, загорелыми до цвета кофе с молоком, с коротко стрижеными темными волосами и глазами как темные фиалки, и будь они в шортах или пижамах, я бы не смогла разобрать, кто из них мальчик, а кто — девочка, чуть было не умершая неделю назад. И сейчас они стояли по щиколотку в холодной воде — слава Богу, бассейн как раз чистили, поэтому глубина была маленькая, — как водяная нимфа, глядя прямо на меня.
Ее брат стоял ко мне спиной. У него были ямочки над ягодицами и более прямые плечи. Он выглядел так же эфемерно, как и она, — пока не заговорил, негодующе растягивая слова.
— Мы не сделали ничего плохого. Это здесь задаром.
— Ох, детишки, плоды материнского чрева и так далее, — негромко бормотал Адам, вытирая голову Руфи полотенцем.
Он оценил ситуацию с одного взгляда и произнес одно слово — вылезайте! И сразу же две маленькие фигурки бросились к ступеням. Адам схватил одну, я другую. Моя была скользкой, как угорь, и холодной, как всякая рыба. Это был Йен. Под внешностью учительницы у меня бьется сердце, которое всегда меня подводит. Подвело и на этот раз. Я была сердита на свою добычу; я готова была ручаться, что заводилой был он, а ведь он не настолько мал, чтобы не понять, что его сестра больна. Но с первой же дрожью и первым взглядом этих фиалковых глаз мне захотелось прижать его к себе.
С моего белого кардигана было немного толку, но все же он был лучше, чем ничего. Я обернула кардиган вокруг него и стала растирать ему пальцы. Они выглядели очень маленькими в моей руке, и я чувствовала, какие они тоненькие и замерзшие.
