— Нет-нет, он был трезв как стеклышко. И все же… какой-то прямо сам не свой. Будто пару кувшинов вина в себя влил. Наверное, это можно объяснить только тем, что…
— Чем? — не дал ей договорить я.
Ребекка покачала головой и потащила меня в дом.
— Давайте уж лучше зайдем в дом, господин Зюйтхоф. Чего на улице стоять? И Корнелия обрадуется, что хотя бы вы сыскались.
Я последовал за экономкой в дом. Стоило мне увидеть Корнелию, как по ее лицу я понял, что и ей в эту ночь пришлось несладко.
Корнелия была на кухне. Несмотря на ранний час, она была одета. Судя по всему, девушка вообще еще не ложилась. И по темным кругам под глазами я заключил, что и она провела бессонную ночь. Тревога за отца наложила мрачную маску на ее милое личико. При виде меня лицо девушки прояснилось. Мне захотелось броситься к ней, заключить ее в объятия, но я сдержался. Что-то в ее взгляде удерживало меня. Да, не следовало мне в полночь покидать дом, явно не следовало. Но теперь уже поздно каяться.
— У тебя ужасный вид, Корнелис, — негромко произнесла она. — Что опять с тобой приключилось?
— Многое, и большей частью неприятное. Но давай потом поговорим об этом. Ты лучше скажи, что с твоим отцом? И где он?
— Откуда мне знать? Исчез, убежал куда-то ночью, и с тех пор его нет.
— Отчего он убежал из дому? Он ничего не говорил?
— Он? Завопил, и мы опомниться не успели, как его уже и след простыл. Он захотел к Титусу.
— Ты имеешь в виду — на Вестеркерк? Вы его там искали?
— Разумеется, мы с Ребеккой сразу же бросились туда, обыскали весь Вестеркерк, но там его не было. Да я и не ожидала его там увидеть.
И тут на Корнелию что-то нашло. Вместо того чтобы досказать мне всю историю, она умолкла и, поджав губы, уселась за стол. Было видно, что она изо всех сил старается быть спокойной.
Ребекка, по-матерински погладив девушку по голове, сказала:
— Господину Рембрандту померещилось, будто он видел на улице Титуса.
— На улице? — машинально повторил я. Я все еще не понимал, о чем шла речь.
— Да, у самого дома, — продолжала экономка. — Поэтому он своим криком и переполошил весь дом, а потом бросился неизвестно куда на ночь глядя. Мы даже толком и не сообразили, что произошло. Потом набросили на себя что попало и побежали за ним, но где там — его уже поминай как звали.
Я задумчиво почесал затылок, но, задев пальцами здоровенную шишку, тут же перестал.
— А каким он увидел сына? Живым? Или его тело?
— Нет-нет, живым, Титус, по его словам, стоял, — ответила за экономку Корнелия. — Во всяком случае, именно так мы поняли со слов отца. Титус якобы стоял на улице и махал ему рукой.
