— Непременно, — заверил его я, с трудом удержавшись от улыбки. Как, однако меняются предпочтения торгашей, стоит им заслышать звон монет! — Но раз уж мы заговорили о Рембрандте, скажите, приходилось ли вам когда-нибудь видеть его работы, где преобладал бы или просто наличествовал синий цвет?
Охтервельт с минуту раздумывал.
— Нет, не приходилось. А почему вас это вдруг заинтересовало?
— Да потому, что мне не так давно попалась одна картина, очень напоминающая кисть мастера Рембрандта. Может, это кто-нибудь из его бывших учеников?
— Возможно. Но, насколько мне помнится, я не знаю никого, кто использовал бы этот загадочный синий цвет.
— Загадочный, говорите? — насторожился я. — Поясните, прошу вас.
— Разве вам не известно, что синий цвет всегда считался божественным? В истории живописи Бог всегда изображался в золотых и синих тонах. Тому полно примеров среди произведений сакральной живописи.
— Что на сегодняшний день от нее осталось? — вздохнул я. — Картины на религиозные сюжеты строго-настрого запрещено держать в храмах.
— Да уж, одно из последствий нашего кальвинизма.
Охтервельт оглядел стоявшие длинными рядами полотна.
— Когда живописцам еще дозволялось творить на благо церкви, не было такого обилия натюрмортов, городских пейзажей и увековеченных на холсте рыбачьих лодчонок.
— Знаю, знаю вашу нелюбовь к ловцам сельди, — с легким раздражением произнес я. — Но мне так и не ясно, отчего синий цвет относят к числу загадочных.
— Потому что лазурь — не только цвет богов или, позднее, королей. Иногда синеве приписывались и демонические силы. Из многих полотен старых мастеров можно понять, что люди суеверные считали синий цвет предвестником бед. Вы не замечали, что нередко чуму изображали в виде голубоватой мглы? Что есть поверье: если пламя свечи вдруг становилось синим, это предвещало чью-либо смерть или гибель? Вот и не приходится удивляться, что синий цвет окрестили цветом дьявола, адским цветом.
— Все это, по-моему, бабушкины сказки.
— Вне сомнения. Однако не забывайте, во всем, в том числе и в бабушкиных сказках, как вы изволили выразиться, есть зернышко истины. И художнику не мешает побольше знать о красках, с которыми ему приходится работать. Так что задумайтесь над тем, что я вам сказал, Зюйтхоф!
Едва выйдя за порог лавки Охтервельта, я и в самом деле призадумался над услышанным от торговца антиквариатом. И крепко. Та самая, таинственным образом исчезнувшая картина никак не связывалась с венценосными особами, тем более — с божественным промыслом. Когда Охтервельт упомянул о том, что синий цвет испокон веку считался цветом дьявола, адским цветом, у меня мурашки по спине побежали. Вот вам и бабушкины сказки. Но торговцу вовсе не обязательно было знать об охватившем меня смятении. После всего, что произошло, я готов был поверить, что сам дьявол хвостом намалевал это полотно, а потом вновь уволок его с собой в преисподнюю.
