Белый камень, отполированный тысячами босых ног и политый водой, отражает выстроившиеся вокруг Шведагона пагоды и храмы. По внутренней стороне кольца их 64, по наружной — 72. Все эти храмы и пагоды напоминают молодую поросль вокруг гигантского дуба. Приятно идти босиком по мраморным плитам, ощущать прохладную гладкость камня. (Даже в носках ступать на священную дорогу не разрешается.) Здесь, повторяю, все колоритно — и краски и звуки. Всюду много молящихся, но не чувствуется ни подавленности, ни фанатической одержимости. Здесь, скорее, царит атмосфера веселой ярмарки, народного праздника. Словно какие-то экзотические песни, слышатся крики продавцов воды. Они ходят по священной дороге с коромыслами, пока кто-нибудь из паломников не купит эту воду, чтобы облить ею статую Будды. Это распространенный способ выражать свое религиозное чувство. Всюду много цветов. К их терпкому запаху добавляется аромат ритуальных свечей.
Некоторые храмы, окружающие Шведагон, как бы копируют его колоколообразную форму. Другие больше отвечают нашему представлению о слове «пагода», то есть представляют собой многоярусные башенки. Многие из них украшены резьбой по дереву. Резчики по тику создали здесь свои знаменитые пламенные порталы, характерные для бирманской национальной архитектуры.
Впервые я попал в Рангун, возвращаясь из юго-восточных провинций Китая. Десять лет спустя я увидел золотую башню Шведагона, словно одевшуюся в кокон. Ее окружали строительные леса из бамбуковых жердей. По ним вверх и вниз сновали фигурки людей. Раз в тридцать лет, или, как здесь говорят, при жизни каждого поколения, происходит то, что мне довелось увидеть. Шведагон, будто кружевами, оплетают бамбуковым каркасом.
И тогда каждый желающий может забраться почти на самую вершину гигантской стометровой пагоды и собственноручно добавить золота к ее сверкающей поверхности.
Внизу у каждой из четырех лестниц толпились люди. Служители принимали от верующих пачки денег, выдавая им взамен стопки листков с сусальным золотом. Честно говоря, я тогда не совсем понял, как это делается. Как может золотая пластинка приклеиться к гигантской башне? Потом, путешествуя по Бирме, мы не раз видели статуи, словно потерявшие свои первоначальные очертания. Своими формами они напоминали ледяные скульптуры, которые многократно поливали водой.
Среди множества ярких красок в портрете Бирмы выделяется ослепительный блеск золота. Оно сверкает на крышах храмов и пагод, на статуях буддийских божеств, которые порой выглядят как золотые глыбы.
