Вот и птицы поют, а это верный признак, что все более-менее в норме. Но…
Что-то все равно не так. Даже в пении этих птиц. Словно они… не так свободно сообщают миру, что заняты поисков партнеров? Возможно, так. Было что-то неуверенное, приглушенное в этих трелях. Или так всего лишь казалось самому егерю?
Покачав головой, он двинулся вдоль оврага. Спустя пару минут на пути возник густой ельник. Иван должен был пройти здесь перед тем, как его обнаружили ползающим на четвереньках. Егерь сдвинулся в сторону от оврага, отыскивая пространство между деревьями. Решив не удаляться от оврага, он протиснулся меж густых мрачных ветвей.
На мгновение у него возникло ощущение, что его не пускает ветка, которую он не заметил, свисавшая на уровне пояса. Но это тут же прошло, когда он опустил глаза. Секунда — и он вышел на свободное пространство.
И замер.
В глаза бросилось сооружение, напоминавшее клетку. И за ее прутьями что-то шевельнулось.
Желая рассмотреть, что внутри, егерь даже не огляделся, хотя и почувствовал на себе чей-то взгляд. Когда он шагнул к клетке и, казалось, вот-вот поймет, что видят его глаза, какой-то звук заставил его оглянуться.
Егерь вздрогнул.
В десяти шагах стоял человек в плаще. Невысокая старуха с омерзительной, отталкивающей кожей лица. Порывы ветра трепали полы ее плаща, но егерь даже не осознал, что ветра на поляне и вообще в лесу нет.
Его охватил страх. И от неожиданности, и от вида старухи, и от исходившей от нее явственной угрозы, и от понимания, что она как-то связана с тем, что случилось с Иваном, и, возможно, даже с пропавшим мальчиком.
Егерь вскинул ружье.
— Что вы здесь делаете? — вырвалось у него.
Старуха не ответила. Она по-прежнему стояла, не шевелясь, чуть опустив голову, и капюшон не позволял видеть ее лицо.
На всякий случай егерь взвел курки, и в этот момент ему почудились сзади тихие шаги. Он быстро оглянулся, но никого не обнаружил. Однако шаги стали отчетливей — кто-то подходил к нему.
— Стой, где стоишь, — выдавил егерь.
Старуха на это никак не отреагировала, но шаги приблизились вплотную.
Егерь встал к старухе боком, снова никого не заметил, а когда повернулся назад, старухи уже не было. Он тихо ахнул, рассматривая поляну, и в этот момент что-то проткнуло ему шею.
Изо рта у него хлынула кровь, и в глазах потемнело.
КЕХА вытянула свои пальцы из шеи егеря, и его тело распласталось на земле.
Крысы, увидев, что двуногий неподвижен, заметались в клетке, поглощая воздух короткими жадными порциями. Они запрыгивали друг другу на спины, царапали когтями прутья, пищали. Они справедливо полагали, что им тоже достанется от общего пирога. Затем, заметив, что КЕХА не двигается, они замерли, опасаясь, что своим поведением лишат себя пищи.
