Несколько дней подряд он блуждал по петербургским улицам, посматривая на окна, не белеет ли на стекле бумажный квадратик — знак, что сдается комната.
Как-то под вечер, решив уже закончить поиски, Владимир попал на Никольскую площадь, что отделяет Большую Садовую от Театральной улицы. Остановившись возле церкви Николы Морского, он огляделся. Кажется, в доме напротив в одном из окон нижнею этажа что-то белеет...
Обручев перешел площадь. Так и есть — билетик. Ну, была не была! Вдруг повезет!
На звонок дверь открыла стройная девушка.
— Простите, это здесь...
— Вы насчет комнаты? Да, да. Входите, пожалуйста.
В передней было темновато, и лица девушки Обручев не рассмотрел. Но как-то сразу внутренне подобрался, точно приготовился к еще неизвестному, но очень серьезному событию.
Комната ему не понравилась. Низкая, рядом с кухней, окно выходит на грязный двор. Но к девушке здесь, на свету, он пригляделся. Яркие серые глаза в пушистых ресницах, широко открытые, радостные...
— У вас большая семья? — спросил Обручев.
— О нет, здесь живем только мы с сестрой.
— А позвольте спросить, какая цена.
— Мы думали... Если вам нетрудно — пятнадцать рублей.
«Конечно, будет очень трудно, — подумал Владимир, — стипендия двадцать пять...»
Но, взглянув еще раз на девушку, он решительно сказал:
— Я согласен. Если позволите — завтра перееду.
Пришла и вторая сестра. Эта была несколько старше и гораздо красивее. Пожалуй, можно было назвать ее настоящей красавицей: бледное матовое лицо, копна пышных темных волос, великолепные приветливые и слегка грустные глаза. Но Владимир смотрел не на красавицу Иду — взгляд его не отрывался от младшей — Лизы.
На другой день он перебрался на новую квартиру. Здесь было спокойно. Он хорошо работал на новом месте.
От хозяек своих, собственно от старшей, Иды, он скоро узнал несложное прошлое сестер.
Ида и Елизавета Лурье происходили из небогатой еврейской семьи. Жили в Могилеве на Днепре. У отца было десять детей. Он держал в Могилеве столовую. Переехав в Петербург, тоже открыл небольшую кухмистерскую. Еврей, поселявшийся в столице, обязан был иметь какое-нибудь, хоть самое захудалое, предприятие или ремесло, иначе он не получал права жительства. Ида кончила курсы и работала акушеркой в частной лечебнице доктора Штольца. Лиза после окончания могилевской гимназии мечтала стать врачом. Но именно этим летом прием на Высшие женские медицинские курсы при Медико-хирургической академии был прекращен по приказу министра.
