Наська Черниговка назвала «френьчуг»
[12], случилась с ней в ночь на 19 августа, когда Матвея Парменыча, в котором она души не чаяла, постигла большая беда, хотя Феодосия Панкратьевна давно ее ожидала. Были тому недобрые приметы: все ей по ночам куроклик
[13] слышался и виделись тяжелые сны. Особенно преследовал сон о том, как будто гроб убиенного царевича Дмитрия по улицам Москвы по воздуху шествует, стучится сторожким жутким стуком в окна хором боярских, которые его не пускают, а Матвей Парменыч и рад бы окно открыть, да руки у него связаны. Справлялась Феодосия Панкратьевна об этих снах потихоньку от мужа в гадальных тетрадях — Рафлях
[14] в книгах «Аристотелевы врага» и «Шестокрыле» и все плохие предзнаменования вычитывала.
А с Матвеем Парменычем случилась вот какая беда.
Восемнадцатого августа бояре присягали в Успенском соборе новому «государю», королевичу польскому Владиславу Матвей Парменыч туда не пошел. Он стоял на том, что надобно всей землей выбрать русского царя, склонялся в сторону избрания одного из Романовых, особенно укрепился в этой мысли после явно принудительной высылки митрополита Филарета под Смоленск в посольство; еретика же королевича Владислава, а тем более отца его Сигизмунда знать не хотел. Однако из собора за ним послали — пришел боярин Цыплятев. Матвей Парменыч и тут не пошел, плюнул и велел свой ответ передать Федьке Андронову Цыплятеву, как-никак был он родственник, хотя и десятая вода на киселе, следовало бы смолчать. Но не тут-то было Матвей Парменыч сыграл ему на руку Дело в том, что Цыплятеву, хотя он был и стар, и страшен, как семь смертных грехов, полюбилась единственная дочка боярина красавица Наташа. Сколько раз хотел Цыплятев засылать сватов, сколько раз сам заговаривал, но все получал поворот от ворот За два дня до случая с Матвеем Парменычем, в праздник Успения Богородицы, пришел Цыплятев хмельной (а зашибить он любил) и пристал: отдай да отдай за него Наталью Осерчал Матвей Парменыч.
— Гультяй ты бесстыжий, — говорит — Какой день нынче, а ты с утра винища налакался! Седых бы волос своих постыдился! Не отдам дочь за старого пьяницу и на богатство твое не польщусь. Так и заруби на носу.
Затаил злобу Цыплятев и обрадовался подвернувшемуся случаю выместить зло. Вечером 18 августа, когда уже все спали, пришел он с дьяком и стрельцами к Матвею Парменычу, но тот не велел их пускать. Те чуть двери не выломали. Делать было нечего, пустили. И показал Цыплятев приказ князя Федора Ивановича Мстиславского и верховодчика Федьки Андронова, которые велели схватить Матвея Парменыча и отдать за приставы
