Заканчивая пылкую речь, хан Акмаль уверял присутствовавших, что его родина рано или поздно получит независимость и что первый суд суверенного государства будет над предателем собственного народа, лизоблюдом Москвы — Сухробом Акрамходжаевым и его покровителями и приспешниками.
Конечно, хан Акмаль давно знал, что человек по кличке Сенатор, которому он незадолго до своего ареста передал в Аксае пять миллионов наличными, находится в "Матросской Тишине". Но до невероятного трюка с речью на суде догадался все-таки не он, а адвокаты. Таких людей, как хан Акмаль и Сенатор, защищают если не одни и те же люди, то компания одних и тех же юристов, вот они-то рассчитали выигрышный ход в защиту человека из "Матросской Тишины". Не зря говорят в народе: за хорошие деньги всегда есть хорошие адвокаты.
Начальника уголовного розыска республики полковника Эркина Джураева подняли еще затемно. Звонок из дежурной части МВД оказался серьезным совершено покушение на прокурора Камалова. Накануне утром, когда он узнал о неожиданной смерти Парсегяна в следственном изоляторе КГБ, чувство розыскника подсказало ему, что смерть Беспалого, которого он сам задержал, имеет прямое отношение к прокурору, кто-то продлил или открыл новую лицензию на его отстрел. Он собирался заехать к Камалову, но несколько жестоких убийств и десяток дерзких грабежей в тот день не дали ему возможности даже пообедать, но, уходя с работы, он сумел связаться с патрульными службами города и велел в эту ночь взять под особый контроль институт травматологии. Он чувствовал беду. Его наказ даже записали в дежурную книгу, но…
Да что там патрульная служба! Два пистолетных выстрела в ночи не зарегистрировала ни одна дежурная часть милиции, хотя само МВД находится в квартале от места происшествия. Эркин Джураевич лишний раз убедился, что и милиция разлагается с каждым днем…
Обследовав место происшествия, Джураев понял, что человек, оставивший кровавые следы на крыше института травматологии, наверняка был альпинистом, имелись явные приметы использования специального снаряжения. И ниточку эту следовало потянуть немедленно, скалолазание — спорт редкий, возможна и удача. Полковник уже лет пять требовал ввести в компьютер данные о спортсменах, ставших профессионалами, ибо спортивная среда, по опыту Джураева, давно и повсюду стала главной и нескудеющей кузницей кадров для преступного мира. Но в ответ ему говорили что-то о демократии, правах человека. Обычная, привычная демагогия. Сейчас такие данные могли бы стать неоценимыми, ситуация могла бы проясниться, если, конечно, убийца из местных. В том, что наемника уже нет в живых, полковник не сомневался. Операция была тщательно продуманной и выполнялась профессионалами, на эту мысль наводил и плакат, намеренно забытый на месте преступления, указывавший на турок-месхетинцев. Джураев, как и прокурор Камалов, сразу отбросил версию о мести со стороны турок, хотя отметил изощренность мотива, он постарался, чтобы сведения об этом не попали в печать, ибо могли вызвать новую волну насилия.
