— Доктор, мы не ваши пациенты, наши интересы не затрагивают КГБ, просто они случайно пересеклись. У вас прячут некоего Парсегяна…
— Я не знаю никакого Парсегяна! — почти истерично выкрикнул стоматолог.
Страх затуманил мозги, ему было наплевать и на какого-то Парсегяна, и на КГБ, и на государственные интересы, которые давно подавили его личные. Жаль было себя, детей, он понял, что влип в смертельную историю, нечто подобное ему рассказывали на беседах при приеме на работу. Но он действительно не знал никого по фамилии Парсегян, хотя армяне и работали в КГБ, сам хозяин ведомства еще недавно был армянин, числившийся среди приближенных Рашидова.
Хозяин дома, еще раз глянув на свои "Картье", словно куда-то опаздывал, внимательно посмотрел на Ильяса Ахмедовича, который был близок к истерике, и сразу понял, что Парсегяна наверняка приводили к нему без всяких документов, без карточки. И он стал описывать стоматологу Парсегяна подробно, напомнил, что тот был сегодня утром у него в кабинете в сопровождении конвоя.
— Да, был такой человек, но фамилию его я слышу от вас впервые, — ответил с некоторым облегчением врач, он не собирался ничего утаивать о зубах Парсегяна.
— Хорошо, что вспомнили, — спокойно ответил хозяин дома, но почему-то ледяным холодом повеяло от этих слов. — У нас нет времени долго уговаривать вас, ибо наша жизнь, — хозяин дома окинул взглядом замолчавших спутников, — в опасности, в опасности и жизнь многих высокопоставленных лиц. Все упирается в Парсегяна: у него оказался слишком длинный язык, и его приговорили, его смерть лишь вопрос времени. А жизнь его сегодня зависит от вас, — философствовал с ленцой хозяин дома, разливая в очередной раз коньяк.
Ильяс Ахмедович машинально, со всеми, выпил коньяк, ощущая себя под гипнозом серых, чуть навыкате ледяных глаз собеседника, и вдруг как бы с обидой обронил:
— Почему же от меня, мне он не мешает, пусть живет…
Он даже удивился своему ответу, прозвучавшему, на его взгляд, смело и остроумно. Но хозяин дома, обладавший мгновенной реакцией, словно перевернув пластинку, пояснил:
— Если вам не нравится такая редакция — скажу по-другому: ваша жизнь зависит от смерти Парсегяна.
— Я должен его убить? — испуганно прошептал побледневший стоматолог.
— Какие ужасы вы говорите, доктор, фу… Он умрет своей, естественной смертью, и ни одна экспертиза не докажет обратного, проверено не раз. Но только вы имеете к нему доступ, иначе мы бы обошлись без вас. Если вы фаталист — считайте, это ваша судьба, ее не объехать…
