- Понятно… - перед мысленным взором Мити проплыл светлый образ парома, набитого обкуренной шведской молодёжью. – Погоди, если у них столько государственных языков на вкладыше. Чего на деньгах тогда русский только?
Гена не знал ответа на этот вопрос и слегка вышел из себя.
- Откуда я знаю! Я не справочное… Щас в Тильзит приедем, купишь себе учебник новейшей истории. Просветишься.
- Чё ты дёрганый такой?
- Да я не дёрганый! Я просто уже…
- То-то я и вижу.
Тойота пристроилась в очередной хвост - совсем коротенький, машин из десяти. Из хвоста было хорошо видно, как над заставой трепыхается красно-голубой флаг с узкой янтарной полоской посередине. 12 К онстантин Смелый – КЁНИГСБЕРГ ДЮЗ ПУА
Ветер дул порывисто и сильно, но небо было чистое. Депрессивная облачность рассосалась ещё над Ригой, пока Митя зачарованно смотрел в рот Наде Олеховской.
На калининградскую пограничницу Митя и Гена пялились сообща. Из-под её фуражки, в которой, как в Надиной сумке, было что-то от Первой мировой, продуманно выбивались натуральные золотистые волосы. Бежевая форма сидела как влитая. Ремень портупеи, протянутый по диагонали от плеча до пояса, заметно преломлялся на груди.
- Здравствуйте. Ваши паспорта и вкладыши, пожалуйста, – сказала пограничница с польским акцентом.
Митя протянул ей всё, что мог.
- Цель вашей поездки?
- Туризм.
- Посещение конкурса «Евровидение»! – дополнил Гена.
Его так накренило, что голова почти лежала у Мити на животе.
Пограничница отцепила от ремня печать и проштемпелевала оба вкладыша, ловко открывая и тасуя паспорта одной рукой.
- Добро пожаловать в Кёнигсберг, – она вернула паспорта, и с её лица исчезло служебное выражение. – Я голосовала бы за Россию в этом году. Если она не вышла бы из конкурса. Хорошая песня.
- Спасибо! – воскликнул Гена. – Мы тоже в прошлом году за Кёнигсберг голосовали!
Митя ничего не сказал. Выруливая из зоны таможенного досмотра, он, как обычно, хотел от всего откреститься, т.е. громко напомнить Гене, что лично он, Митя, в прошлом году никакого «Евровидения» не смотрел. И не собирается смотреть в этом. И вообще никогда. Потому что ему вообще непонятно, как такое говно можно смотреть. Оно даже в отстой не годится, собирался сказать Митя. Музыки полный ноль, то есть даже в минусе вообще музыка, одни сиськи, жопы и пидоры. На что Гена, как обычно, спросил бы, а сиськи-то с жопами чем тебе не нравятся? – на что Митя, как всегда, сказал бы, что лучше включит нормальную музыку, а порнухи завались в интернете, без всяких ведущих и смс-голосований, и в этом русле они продолжали бы минут пять-шесть.
