— Все это мой грех. Если вы убили, то виновата я. Я заслужила все, что бы со мной ни случилось.
— Мы устроим так, чтобы ничего не случилось. Если бы мы только могли доказать, что были вместе здесь с полуночи до четырех часов утра! Тогда никому из нас ничего больше не грозило бы.
— И никто не сможет доказать, что это неправда?
Дирк покачал головой.
— Кроме Ральфа Барнса, который знает, что вы ходили звонить. Жалко, что вы сами не провели свое маленькое расследование в баре. Бармен не знает, кому вы звонили, и у него нет никаких причин пойти и показать против вас.
— Все эти сожаления излишни. Ральф в курсе. Он даже знает номер телефона, по которому я звонила. Узнав о смерти Винсента Торна, он сразу же проверит номер и все узнает.
— Это верно. А скажите, Эйлин, Ральф правда очень влюблен в вас?
Эйлин поколебалась немного, прежде чем ответить. Но она не хотела ничего скрывать от Дирка и чувствовала полное доверие к нему.
— В той степени, в какой он вообще способен любить женщину.
Произнося эту фразу, она подумала о Дорис. У нее Ральф искал утешения в прошлую ночь, а потом, через пару часов, так же легко перешел от Дорис к Эйлин.
— Он полностью аморален. Совсем как котяра, который занимается любовью на крыше.
— Я это знаю, но он к вам все же хорошо относится, и думаю, что его самолюбие было задето, когда вы дали ему отставку. Вы не рассказали ему про Торна, не правда ли? Он не знает, что ваш звонок по телефону может доказать вашу причастность к преступлению?
— Я ему ничего не сказала. Побоялась. Вы единственный, кому я доверилась, Дирк.
— А если он поймет важность этого звонка по телефону, согласится ли хранить молчание? Во имя симпатии к вам?
— Не знаю. В данный момент он не очень-то расположен оказывать мне услуги.
— А нельзя ли его ублажить без особых затрат?
Дирк встал и начал кружить по комнате с суровым лицом и тревогой в глазах.
— Мы с вами попали в одну ловушку. Не знаем, что делали прошлой ночью, и не можем доказать свою непричастность к смерти Винсента Торна. Как только полиция будет в курсе того, что происходило у Барта, мы оба попадем под подозрение. Если бы мы смогли взаимно обеспечить себе алиби, поклявшись, что находились здесь вместе с полуночи до четырех часов утра, это было бы идеально.
— Это единственный выход, — согласилась Эйлин, — и никто не смог бы опровергнуть наши слова, если бы я не позвонила Винсенту Торну.
— Об этом никто не знает, кроме Ральфа Барнса.
Дирк остановился перед Эйлин и схватил ее за руку.
