— Никак. Это невозможно, совершенно исключено.
— А если я скажу, что возможно, что я видел их своими глазами?
— Вероятно, что-то повлияло на ваше восприятие, либо вы неверно интерпретируете факты.
Джон дотронулся до ноги, куда его укусил котопес. Нет, он видел то, что видел. И не только видел, но и чувствовал.
— Я знаю, что́ я видел.
Уилсон развел руками.
— Не стану спорить. Зачем зря терять время? Расскажите, что вы видели.
Внезапно Джон растерялся: о чем рассказывать? с чего начать? Профессор Уилсон моментально отреагировал:
— Понимаете? Вы сами не уверены в том, что видели, верно? — Он подался вперед. — Физик должен обладать трезвым взглядом. Его необходимо развивать и оттачивать. Только так можно отличить зерна от плевел. — Уилсон снова откинулся в кресле и выглянул в окно на двор. — Наверное, вы насмотрелись фильмов со Шварценеггером или фантастики перечитали. Возможно, вы видели нечто необычное, но, прежде чем прибегать к сложным физическим теориям, следовало бы для начала исключить очевидное. Сейчас меня ждет другой студент, из моей группы, а вам лучше пойти и подумать.
Джон повернулся и увидел стоящую сзади студентку. В нем закипела злость. С какой стати препод говорит с ним, как с недоумком? Надо же, после двух вопросов уже определил, что он не стоит внимания!
— Я докажу вам, — произнес Джон сквозь зубы.
Едва удостоив его взглядом, профессор махнул студентке, чтобы заходила.
Джон повернулся и зашагал прочь по коридору. Он рассчитывал на помощь, а над ним посмеялись.
— Я тебе покажу, — пробормотал Джон, через две ступеньки сбегая по лестнице. Он распахнул дверь во внутренний двор, куда выходил фасад здания Маккормик-холла.
— Эй, осторожнее! — сказал студент, которого он едва не стукнул дверью. Джон даже не обернулся.
Подобрав с земли горсть камешков, он стал швырять их в окно Уилсона. Он бросил около дюжины — вокруг даже начала собираться толпа, — пока Уилсон наконец выглянул, раскрыл окно и крикнул:
— Через минуту здесь будет охрана.
— Смотри, тупой ублюдок! — заорал Джон в ответ, переключил счетчик прибора и нажал рычаг.
Джон Первичный снова проснулся среди ночи от страшного кошмара: темнота, ему нечем дышать, невозможно пошевелиться. Джон сел на кровати и отшвырнул одеяло — не хотелось, чтобы что-то его касалось. Потом, сорвав с себя и пижаму, встал голый посреди спальни, часто дыша.
Было слишком жарко, он раскрыл окно. Тяжелый октябрьский воздух пах навозом и землей, запахами фермы. Дыхание Первичного стало спокойнее. Он прислонился к краю окна; по телу побежали мурашки.
