Дочка мельника посмотрела на пол. В вековой пыли были чётко отпечатаны все её следы — от двери до камина, и все следы колдуна — четыре свежих отпечатка от кресла к столу.
— Вы хоть иногда встаёте со своего кресла? — спросила она.
— А вот это уже не твоё дело, — ответил колдун.
Девочка пошла прочь из комнаты, но на пороге остановилась и сказала:
— Вы говорите, что всё знаете. Скажите, кем была моя мать?
Колдун по-прежнему стоял у стола.
- У тебя никогда не было матери, — отчётливо произнёс он, глядя в книгу.
Прошел ещё один год. Снег снова падал медленно и беззвучно, звёзды снова мерцали в дуршлаге неба, воздух опьянял настолько, что мельник попросил дочку дышать через влажную тряпку, а пироги, разумеется, снова стояли на столе. В этот раз девочка сама вызвалась сходить в замок.
Она нашла его в круглой комнате в башне. Пол был испещрен следами, повсюду валялись книги. Колдун ходил взад и вперёд, иногда хватал какую-нибудь вещь с полки и либо бросал её в камин, либо на пол. Его длинные волосы тронула седина, но глаза ожили, наполнились черным огнем.
— Ты думаешь, что я изменился за этот год? — с усмешкой спросил колдун. — Я всё так же нелюдим и зол.
— Но ты вовсе не выглядишь злым. И, по-моему, ты изменился, — впервые дочка мельника обратилась к колдуну на «ты».
— Ха-ха-ха-ха-ха! — засмеялся тот. — Неправда! Я не могу и не хочу меняться. Я постоянен, как и всё в этом месте.
Взгляд его метался по стенам, чёрные глаза блестели. Девочка подошла совсем близко и тихо спросила:
— Ты боишься меняться?
Колдун отшатнулся от неё, задел рукой бронзовый подсвечник, и тот полетел на пол. Чёрные глаза метались по лицу девочки. Дочка мельника снова приблизилась к колдуну, и тот закрылся руками. Половина его лица была в тени, на другой половине плясали блики пламени, и от этого взгляд колдуна казался ещё безумней.
— Кто создал это место? — спросила девочка.
— Уходи. Пожалуйста, уходи. Уходи сейчас же! — Колдун дрожал, скорчившись у стены между столом и камином, и кончики его длинных волос начинали закручиваться от жары.
Выйдя из замка, девочка оглянулась. Чёрная холодная глыба заслоняла собой звёзды. Она знала, что колдун сейчас стоит у окна, вдавив лицо в решетку, крепко стиснув подоконник пальцами; блики на стенах, тени, призраки, за спиной горящий камин — не дать остыть, не забывать, не меняться. Она знала, что он смотрит на неё, на лес, на скрытую за деревьями мельницу.
— Ты можешь, — сказала она, глядя в глаза башне. Ты не должен чувствовать себя виноватым. — И, совсем тихо: — Отпусти нас.
