- А мне уже все равно нечего бояться, - ответил за себя Ледик. - Они, эти твари в разных обличиях и шкурах, никогда два раза подряд на одного и того же человека не кидаются. Закон такой. Я его давно изучил. Там много всяких своих законов. Ужас сколько.
- Где - там? - не понял Кир, который уже обдумывал: какой дорогой лучше всего незамеченным пробраться к "хатке", и слушал речи москвича довольно рассеянно.
- Там. Везде, - неопределенно ответил Ледик, и передернул плечами, как будто бы ему неожиданно вдруг сделалось холодно.
- Ха, а давайте мы ему тоже отомстим - лодку отвяжем, пусть уплывет, вспомнил вдруг Кир про привязанную к коряге лодку старика. - А можно и себе взять, сами будем кататься, рыбу ловить. Как раз, как ты говоришь - за моральный ущерб.
- Нет уж, я в эту лодку никогда в жизни не сяду, - наотрез оказался Ледик. - И вообще - не трогай её лучше. Я чувствую, что нельзя. А то ещё хуже будет.
- Оставь как есть, - кивнула Олька. - Это будет называться не компенсацией за моральный ущерб, а примитивным воровством. Нет, мы будем действовать цивилизованными способами.
- Куда ещё хуже? - проворчал Кир, недовольный тем, что ему помешали осуществить справедливую месть, как ещё в одном, другом фильме, про киллеров, название которого он тоже позабыл.
Но на всякий случай он все же подошел и заглянул в лодку.
- Ну и корыто, - презрительно заметил Кир. - Тут у неё днище все в заплатках, кое-как кусками резины залеплено. Наверное, старик свою лодку поэтому так свободно оставляет, что на такую посудину никто не позарится. Больно-то и хотелось связываться...
По тропинке, гуськом ребята тронулись в лес.
Первым шел Кир, за ним - Олька, позади всех хромал Ледик, то и дело болезненно морщась, когда ветки кустарника задевали за повязку на его покусанной ноге.
Дети быстро добрались до территории бывшей турбазы "Осинка", и уже подошли к домику почти что вплотную, но лая собаки почему-то нигде не было слышно, и от этого почему-то всем сделалось ещё больше не по себе.
Тихо похрустывали под ногами ветки, скрипели деревья, иногда над головой тонко вскрикивали какие-то птицы, но больше - ни звука. Может быть, старик обосновался все-таки не здесь, а совсем в другом месте?
Дверь хибары оказалась приоткрытой, и оттуда доносился довольно приятный запах сухой, свежескошенной травы - наверное, из неё внутри были сделаны постели.
Но к нему примешивался и другой, странный, чужеродный запах.
