Женщина была Фифин. Мужчину я видел впервые. Лет пятидесяти, высокий, статный, гладко выбритый, с жесткой щеткой седых волос. Пока он стоял и молча смотрел на меня, это был один человек. Но едва я заговорил, он на моих глазах превратился в другого — тихого, незначительного и совсем неопасного. Это было сделано артистически, но недостаточно быстро.
— Простите, я вас, кажется, напугал, — спокойно произнес я, — но мисс Экстон специально просила меня войти как можно тише. Мы обедали с нею в «Трефовой даме» и хотели еще потолковать кое о чем, вот она и предложила мне подождать ее здесь, пока она потанцует часок в гостях.
Я стал снимать пальто, и мужчина кинулся помогать мне, как будто годами ничем другим не занимался. Я предвидел, что все объяснит он, — Фифин явно была в полном смятении и не знала, как держаться и что говорить. Я решил прийти ей на помощь.
— Не вас ли я видел на этой неделе в «Ипподроме»? — начал я с любезной улыбкой.
— Да, меня, — ответила она медленно и невнятно. — Я там выступаю. Что, понравилось?
— Очень, — сказал я. — Все только о вас и говорили. Вы знаете, мисс Экстон просила меня непременно чего-нибудь выпить, так что я, пожалуй, составлю вам компанию.
Я протянул руку к бутылке бренди, стоявшей на маленьком столике. Половину ее гости уже выпили, но что-то еще осталось в рюмках.
— Разрешите, сэр, — сказал мужчина почтительно. Такое поведение, очевидно, входило в роль, которую он играл с первой минуты. Он щедро налил мне бренди и бережно подал рюмку. Я сел, но он продолжал стоять. Когда я вторгся в гостиную, Фифин полулежала в кресле. Теперь она сидела очень прямо, на самом краешке. Пригубив бренди, я весело и вопросительно посмотрел на нее, на него. Как я и ожидал, первым заговорил мужчина.
— Должен вам сказать, сэр, — начал он, с какой-то особой старательностью выговаривая английские слова, — что я служу тут по соседству. Когда я был помоложе и еще не прихрамывал, как сейчас… это у меня после одного несчастного случая… я выступал в цирке и в варьете. И я был не только хорошо знаком с этой особой и ее родными — они все были артисты, как и я, — но и женат на ее старшей сестре.
— Выходит, он ваш зять, — вставил я, обращаясь к Фифин, и после моего дурацкого замечания она немного приободрилась и даже улыбнулась.
— И вы понимаете, — продолжал мужчина, — что у нас есть о чем поговорить. Но днем я занят своими обязанностями, а вечером она до позднего часа в театре. Я не могу позвать ее в дом моего хозяина, а ей неудобно принимать меня так поздно у себя.
