— Постараюсь, — ответил Джо, показывая золотой зуб. — Но в такое время, когда всего не хватает, он сам собой получается сладкий.
Это повторенное несколько раз слово «сладкий» смутно напомнило мне о чем-то, но я не сразу сообразил, о чем именно, и минуты две напряженно думал. Потом вспомнил. Среди отдельных слов, записанных Олни на последних листках его записной книжки, было и слово «сладкое». Пока я размышлял об этом, Джо предложил мисс Экстон сигарету.
— Вы, кажется, любите честерфилдские, — говорил он. — У меня еще сохранился небольшой запасец.
— А что, их очень трудно достать? — спросил я, отказавшись от предложенной и мне сигареты.
Джо прищурился.
— У Борани я познакомился с ребятами из американского посольства. Пока у них были запасы, они и меня не забывали. У меня до сих пор сохранилось немножко.
— Чтобы самому курить и других угощать, а? — ввернул я небрежно.
— А как же! Только, поверьте, я далеко не каждого угощаю.
Итак, похоже на то, что Джо или кто-то из его знакомых приходил в лавку Силби незадолго до меня. Вряд ли в таком месте, как Грэтли, еще у кого-нибудь есть запас американских сигарет. Затем трудно предположить, что кто-нибудь, случайно получив от Джо сигарету, унес ее отсюда и выкурил где-то на Мьюли-стрит, в лавке Силби. Впрочем, Джо и его приятели могли ходить к Силби и по делам, которые меня не интересуют.
Мы уже допивали мартини — кстати сказать, очень крепкий, — как вдруг мисс Экстон спросила:
— Кто этот человек, с которым вы разговаривали после митинга? Я его где-то встречала.
— Это Хичем с завода Чартерса. — Я воспользовался удобным моментом и продолжал: — Он сказал, что правление как будто намерено предложить мне работу.
— Вот замечательно! — улыбнулась она.
— Еще бы! Между прочим, правление хотело мне отказать, так как я не специалист по электротехнике, но один из членов правления вступился за меня. И знаете кто?
— Догадываюсь, — отозвалась она спокойно, снова ошеломив меня. Я был уверен, что она притворится, будто ничего об этом не знает. — Полковник Тарлингтон?
— Господи, откуда вам это известно? — спросил я с невинным видом, стараясь, чтобы на лице моем можно было прочесть не больше, чем на свежевыбеленной стене.
Она попалась на удочку.
— Вчера вечером после вашего ухода я вспомнила, что вы говорили насчет службы, и позвонила полковнику. Просила за вас.
— Ну и молодчина же вы! — сказал я, глядя на нее так, будто мне хотелось опять целовать ее. — Но я не знал, что вы с ним близко знакомы. Помните, вы говорили, что почти не знаете его и что он не в вашем вкусе?
