— Там шесть тысяч рабочих и служащих, — сказал я равнодушно. — Она может объяснить, что один из них — ее хороший знакомый. Дальше, пожалуйста!
— Дальше аптекарь, уважаемый человек, известный в городе. У него есть грим и прочее, что нужно актерам, кроме того, он достает им аспирин и другие лекарства. Небольшой побочный заработок. Торгует он совершенно открыто и честно. Следующий тоже в порядке, я выяснял. На квартире у акробатки нет телефона, а этот номер — соседский, через площадку. В случае чего туда можно позвонить, и соседи ей передадут. По соглашению. Это здесь обычное дело.
— Никогда не видел такого количества пустышек! — сказал я с раздражением. — Ну, а последний? Галантерейная лавка или газетный киоск?
— Вы угадали. Лавка. Я ее знаю. Фамилия владельца — Силби. Он торгует газетами, сигаретами, всякой всячиной. Принимает письма до востребования. Мне к нему идти бесполезно — у Силби в свое время были неприятности с полицией. Так что сходите вы сами. Это на Мьюли-стрит. Увидимся еще сегодня?
— Вряд ли, — сказал я угрюмо. Я возлагал столько надежд на бумажку с номерами телефонов, и к чему все свелось? Впрочем, должен оговориться: тому факту, что среди них оказался телефон Электрической компании, я придавал больше значения, чем можно было заключить из моего ответа инспектору.
Хэмп объяснил мне, как найти лавку Силби на Мьюли-стрит, между рыночной площадью и заводом Чартерса.
Это была дрянная улица, тонувшая в густой черной грязи, и лавка Силби была здесь вполне на месте. Таких лавчонок в Англии тысячи, и одному богу известно, кто их выдумал. Тут продавались газеты, программы скачек, бульварные романы в бумажных обложках, открытки с толстоногими и толстозадыми женщинами, астрологические изыскания по шести пенсов за книжку, сонники и уйма всякой другой дешевой дряни. В мирные времена здесь, наверное, бойко торговали сигаретами и шоколадом. Что-то притаившееся, вороватое чудилось в этой тесной лавчонке, по которой давно скучала мусорная свалка. Я застал слонявшуюся без дела пожилую чету, очевидно, мистера и миссис Силби. При взгляде на их бескровные лица с подслеповатыми глазами вспоминались те твари, что кишат в каждой гнилой деревяшке. У обоих рты были всегда полуоткрыты, оба беспрестанно шмыгали носом, издавая какие-то противные, хлюпающие звуки.
— Да? — спросил мистер Силби.
Я собирался начать с того, что хотел бы время от времени пользоваться их телефоном, но теперь решил действовать напрямик.
