Дорогой в такси он не сказал ни одного слова, и я тоже молчал, так как еще не решил, насколько мне следует быть с ним откровенным. Наш отдел всегда предоставляет нам действовать по своему усмотрению, и, как я уже объяснял, обычно нам рано или поздно приходится прибегать к услугам местной полиции. Но, когда только начинаешь работу, лучше, чтобы полиция о тебе ничего не знала.
— Такси нанимали вы, — ухмыльнулся Хэмп, когда мы подъехали к главному полицейскому управлению.
— Конечно, — сказал я и расплатился с шофером.
Кабинет инспектора Хэмпа был для него маловат; когда инспектор расположился за письменным столом, свободного пространства уже не осталось. Мне пришлось довольствоваться маленьким жестким стулом, втиснутым между столом и окном. На бюваре лежала записка; минуты две Хэмп вникал в ее содержание, после чего уставился на меня щелочками умных глаз, теребя свои желто-серые усы. И я окончательно утвердился в мысли, которая приходила мне в голову и раньше: инспектор Хэмп не из тех, кого можно обмануть баснями.
— Ну-с, мистер Нейлэнд, — начал он, — хотел бы узнать от вас некоторые подробности. Давно ли вы в Грэтли и что здесь делаете?
Я ответил, что ищу работу и уже побывал в Электрической компании Чартерса и на Белтон-Смитовском заводе. Назвал людей, к которым обращался и тут и там.
— Так, — произнес он. — А с Олни вы были знакомы прежде?
— Нет, вчера днем я встретился с ним впервые, и он пригласил меня к себе. Я ведь уже объяснял вам…
— Совершенно верно. Но что побудило его пригласить вас к себе?
— Нам нужно было потолковать об одном деле.
— Гм… И важное было дело?
— Да, очень важное. И мне необходимо как можно скорее увидеться с Олни. Поэтому я и ходил к нему на квартиру сегодня. Я звонил на завод, и мне сказали, что его там нет и что он, вероятно, заболел.
— Нет, он не заболел, — сказал инспектор медленно. — Он умер. Вчера вечером, в темноте, попал под автомобиль и погиб на месте.
— Я с самой той ночи, когда приехал сюда, знал, что из-за вашего проклятого затемнения может случиться что-нибудь ужасное! — воскликнул я. — Вот и случилось! Бедняга Олни! Это был мастер своего дела. И я так ждал разговора с ним! А, будь оно все проклято!
Я рассеянно смотрел в затуманенное дождем окно, вспоминая. Ведь я все это время чувствовал, что с Олни случилось несчастье и наш разговор никогда не состоится.
— Вы говорите, он был мастер своего дела, — сказал, помолчав, инспектор. — А какое же у него было дело?
