Цунтинец снова негромко засмеялся.
— А может, и врут люди. В Бежте лиса сидит, а наш глава администрации тоже барсук. Врет, что зарплату старикам раздавал. У меня места жить в селе, говорит, нет. Ва, барсук!
Цунтинец снова усмехнулся и снова замолк, упершись ладонями в колени и опустив голову.
— А нашего Уллубия изберут в райцентр, интересно? — спросил скуластый молодой человек в очках и шапке с козырьком.
— Уллубий мечети строит, — с уважением произнес Хабиб.
— Тут наводнение было, надо мост чинить…
— Уллубий починит! — закивали мужчины.
— Он хотел в ректоры пойти, в городе, — крякнул Хабиб, — но там лезгинская очередь, туда нельзя. Еще в суд хотел, но там братья Магомедовы, их место.
— А сейчас Абдуллаев может победить.
— Кто сказал? — возмутился Хабиб.
— У Абдуллаевых у одного козленка на боку «Аллах» написано.
— Не у них! Это у чабанов каких-то бедных такой козленок!
— Этот чабан — Абдуллаева троюродный брат. Абдуллаев к нему в гости ходил, с козленком снимался. Знамение, люди говорят.
Молодой человек покачал головой со вздохом:
— Теперь начнется зиярат к козленку! Абдуллаев — тупой, все это знают.
— Э, ты как о старших говоришь? — возмутился Муху.
— Халилбек звонил, — прервал их Шапи, — сейчас перезвоню ему, он приехать должен.
Пока Шапи перезванивал, все молчали. Вошла хозяйка, ловко собрала грязную посуду и вышла. Старик в тюбетейке листал аварскую газету, устало откинувшись на тахту.
— Не доступен. Наверное, в тоннель заехал, — сказал Шапи.
Встали, говоря послеобеденное «алхамдулилля», задвигали стульями. Пока выходили во двор, к деревянным скамейкам, Муху коснулся Шапи и заговорил, ухмыляясь и указывая локтем в сторону соседнего села.
— Ле, ты слышал, что весной у наших соседей было?
— Слышал, — неодобрительно отозвался Шапи. — В каждом селе у нас разные люди, хоть одной нации. В одном — трудяги, в другом — математики, в третьем — поэты, в четвертом — ученые, в пятом — разбойники, в шестом — мастера, в седьмом — дураки. Эти, — он кивнул туда же, куда Муху указывал локтем, — дураки.
— А что стало? — полюбопытствовал пухлощекий Алексей.
— На восьмое марта один учитель поздравил жену другого сельчанина с женским праздником, — улыбаясь начал Муху. — Муж, когда увидел, что его жену поздравили, сел на мотоцикл, догнал учителя и нос ему откусил!
— Нос?
— Отвечаю, нос! Кончик! — подтвердил Муху. — А потом они…
Рассказ Муху прервала вбежавшая во двор продавщица из магазинчика.
— Вай, ГIадамал
