Как только Мемухан закончил свою речь, которая как всегда, поразила присутствующих немыслимым размахом и одновременно умением смотреть в корень, многие князья заметно переменились в лицах и утратили прежнее спокойствие, потому что дело, оказывается, касалось, также и их личных гаремов.
- Да, так и будет, если мы сейчас промолчим, - сказал с горячностью самый молодой из князей, Каршена, имеющий у себя в княжестве весьма обширный женский дом. - Ведь теперь и наши княгини, и простые наложницы, узнав о поступке царицы Астинь, будут также выказывать нам непослушание, и каждый из нас перестанет быть господином в своем собственном доме.
- О, дерзкая женщина - это даже хуже, чем нож в печень! - встрепенулся даже вечно заспанный, ленивый Марсена, на месте глаз которого виднелись узкие щелки.
- В наших краях женщин, которые оказались неверными женами или плохими хозяйками, принято связывать по рукам и ногам, навязывать им на шею камни, и бросать в реку, чтобы они не засоряли напрасно землю, и не лишали её плодородия, - высказался напрямик великий князь Шефар, гневно потрясая своей узкой бородой. И несколько князей поддержали его одобрительными возгласами.
Лишь князь Мерес, дальний родственник царя, молчал, сцепив челюсти, боясь, как бы кто не вспомнил, что именно он когда-то привез царицу Астинь в подарок для царя из своего княжества, и, значит, тоже в какой-то степени отвечает за её поступок.
- Как поступить по закону с царицей Астинь? - возвысил голос Артаксеркс и снова повторил свой вопрос: - Как поступить с царицей по закону?
И слово "закон!", которое власным рыком разнеслись по тронному залу, сразу же направило речи князей в другое русло.
Разумеется, Артаксеркс знал про распространенный восточный обычай топить в реке надоевших или провинившихся жен. Рассказывали, что однажды Ксеркс, вернувшись из неудачного похода, приказал завязать в мешки и бросить в воду сразу четырнадцать наложниц из своего гарема, которые чем-то провинились в его отсутствие. Но Артаксеркс ни в чем не желал повторять своего отца - ни в большом, ни в малом...
- Так-так, если благоугодно царю, - подумав, сказал Мемухан, - То должно выйти особое постановление, которое потом впишется в законы Персидские и Мидийские, что Астинь никогда больше не войдет перед лицо Артаксеркса Великого, а её царское достоинство владыка передаст другой, которая будет лучше её.
А так как царь сидел безмолвно, и лишь страшно вращал очами, Мемухан посчитал нужным прибавить:
