А вот Суслов (с ним Егорычев заговорил в июне 1964 года в Париже, где они оказались вместе в составе советской делегации) от обсуждения опасной темы уклонился. Также как и Первый секретарь ЦК партии Литвы Антас Юозович Снечкус (с ним Егорычев безрезультатно пытался установить контакт в августе 1964 года в Паланге, куда специально приехал для «наведения мостов»).
Не повезло Егорычеву и с секретарем Ленинградского обкома Василием Сергеевичем Толстиковым. Тот, по словам Николая Григорьевича, так и не понял, о чем идет речь, и убеждал его, что «Хрущев — молоток!».
«К моим доводам Толстиков остался глух», — заключает Егорычев.
«Откровенно негативно к планам смещения Хрущева отнесся Михаил Авксентьевич Лесечко, заместитель Председателя Совета Министров СССР, — продолжает Егорычев, — я его хорошо знал еще по работе в райкоме партии, он у нас в районе директорствовал на заводе Счетно-Аналитических машин. В беседе со мной он сказал: “Имей в виду — лучше после Хрущева не будет”».[5]
Особую роль играли Николай Григорьевич Игнатов, но о нем речь пойдет дальше, и Устинов, тоже сталинист, старый знакомый Брежнева, после войны он курировал строительство ракетного завода в Днепропетровске, где Леонид Ильич возглавлял областную партийную организацию. Дмитрию Федоровичу поручили вербовать сторонников среди промышленников.
Как видим, команда подобралась солидная и подготовку они вели основательно. С одними говорили открыто, других лишь осторожно прощупывали, третьих решили до поры не посвящать в дело. Ведь любая утечка информации грозила крахом всему замыслу. Дата окончательного решения не была определена. В одном сходились все — завершить дело надо к концу этого года.
Брежнев и иже с ним «работали» не с одними членами Центрального Комитета, по мере возможностей они готовили общественное мнение, предпринимали все для дискредитации Хрущева в стране. И, кажется, все для этого делалось. В регионах, с руководителями которых удалось найти общий язык, из магазинов исчезали продукты, предметы первой необходимости. Выстраивались многочасовые очереди за любыми товарами, в том числе и за хлебом. Полки должны были заполниться снова только после устранения от власти «источника всех бед», буквально на следующий день.
В этом свете вызывала опасения повестка дня предстоящей сессии Верховного Совета, открывавшейся в понедельник, 13 июля.
Отец давно вынашивал вопрос об установлении пенсий колхозникам. Это был не только экономический, но и крупный политический шаг. Тем самым они приравнивались к рабочим, обретали равный со всеми социальный статус. Одновременно он хотел решить и другой больной вопрос: увеличить мизерные ставки учителям, врачам и работникам, занятым в сфере обслуживания.
