В этот момент какое-то оцепенение нашло на меня. Я почувствовал, что в глазах у меня темнеет, и понял, что сейчас потеряю сознание, однако немедленно сделал усилие и пришел в себя. Этот шаман подошел ближе и странным, хриплым и низким голосом, похожим на загробный, приказал мне подняться и снять с себя всю одежду, добавив, что я должен оставаться с закрытыми глазами. В его словах была столько силы и власти, что я беспрекословно выполнил все, что от меня требовалось.
Необычность ситуации не давала мне почувствовать смущение от того, что я стоял там совершенно голым перед всеми этими людьми. В этот момент я ощутил, как он слабо дует на мою кожу и растирает меня какими-то пахучими травами, бормоча и произнося что-то непонятное. Таким же образом он очистил меня с помощью дыма и огня — я почувствовал, как он несколько раз провел туда-сюда факелом, едва касаясь моей кожи.
В следующий момент я ощутил, как какая-то теплая и густая жидкость пролилась на мою голову и полностью залила все тело. Ощущение было довольно приятным, как будто меня укрывала защитная мантия. Когда, наконец, он сказал, что я могу открыть глаза, я сделал это и содрогнулся от увиденного — я был весь красным, покрытым кровью, а рядом на камне лежал труп убитого животного. Мне захотелось запротестовать, однако торжественность происходящего препятствовала этому.
После этого меня отвели к водопаду, где сначала провели крещение водой, а затем я выполнил ритуальное водное очищение. Вода была холодной, но так как все мое тело горело от жара, она оставляла очень приятное ощущение. Затем я смыл кровь, которая окрашивала меня в красный цвет, высох, оделся и вернулся, чтобы снова занять свое место возле огня. Как только я сел, участники принялись передавать друг другу корзины, наполненные батончиками с пейотом.
Я знал о пейоте из литературы, главным образом из книг Карлоса, и хотя я испытывал огромный интерес к этой теме, мне никогда не приходило в голову самому экспериментировать с ним. Страхи и предубеждения переполняли меня, но в то же время меня разбирало любопытство. Когда мне передали корзину, меня все еще одолевали сомнения. Я взял ее и поставил перед собой, подумывая о том, чтобы отказаться, и одновременно желая поэкспериментировать. Не задерживаясь слишком долго на опасениях, я схватил один батончик и принялся жевать. У него был ужасный горький вкус и жесткость, затруднявшая его проглатывание. Желудок оказался наиболее чувствительной частью и яростно протестовал, как будто являлся независимой единицей.
